Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга X. 1725—1740

(Архив Мин. юст., д. Сената по Кабинету, № 86/1163)

По синодским ведомостям в конце царствования Анны в Петербурге было 35 приходских церквей; 6151 двор; духовенства — 270 муж., 236 жен.; военных — 18141 м., 7427 ж.; разночинцев — 9354 м., 8764 ж.; приказных — 1697 м., 1409 ж.; посадских — 2686 м., 2083 ж.; дворовых людей — 7246 м., 3889 ж.; поселян — 3575 м., 1364 ж.; итого православных — 42969 м., 25172 ж.; раскольников не показано. В Москве приходских церквей — 266; дворов — 13832; духовенства — 2588 м., 2868 ж.; военных — 5731 м., 9617 ж.; разночинцев — 14109 м., 18366 ж.; приказных — 3375 м., 3858 ж.; посадских — 11543 м., 12164 ж.; дворовых — 18181 м., 17778 ж.; поселян — 9482 м., 8828 ж.; итого православных — 65009 м., 73479 ж.; раскольников — 170 м., 134 ж. В Александровой слободе — 77 церквей; 6785 дворов; жителей — 23804 м., 24104 ж. Во Владимире церквей — 201; дворов — 17581; жителей — 70014 м., 67828 ж. В Переяславле Залесском церквей — 164; жителей — 29390 м., 30402 ж. В Дмитрове церквей — 130; дворов — 8216; жителей — 25853 м., 25136 ж. В Севске церквей — 149; дворов — 5045; жителей — 37919 м., 37171 ж. В Тамбове церквей — 129; дворов — 11988; жителей — 58950 м., 58431 ж. В Козлове 103 церкви; дворов — 7596: жителей — 25502 м., 25393 ж. В Пензе 183 церкви; дворов — 15502; жителей — 58133 м., 55050 ж. Во Ржеве Володимеровой 123 церкви; дворов — 12080; жителей — 44671 м., 43790 ж. В Галиче 149 церквей; 9623 двора; жителей — 35539 м., 32224 ж. Всего приходских церквей — 16901; дворов — 1282405; духовенства — 124923 м., 124950 ж. Военных — 392422 м., 359901 ж. Разночинцев — 439741 м., 442864 ж. Приказных — 15997 м., 16931 ж. Посадских — 218951 м., 229075 ж. Дворовых — 318824 м., 323413 ж. Крестьян и бобылей — 4045982 м., 3821338 ж. Раскольников — 8419 м„ 9457 ж., всего — 5565259 м., 5327929 ж.

(Архив Мин. юст., д. Сената по Кабинету, № 8/1085)

15) Донесение Кейзерлинга из Варшавы 1736 года : «Езуитский прокуратор в Литве его величества короля чрез мемориал просил у вашего и. в-ства исходатайствовать, дабы заарестованный в Вильне патер их ордена Алексей Ладыженской, которой вашего и. в-ства подданной, освобожден был. Сей мемориал его в-ства король мне сообщил и притом поручил ваше и. в-ство именем просить, дабы помянутому езуиту назад в монастырь его возвратиться толь наипаче позволение дано было, что он уже пред 24 годами езуитской орден принял, и тем бы причиненное беспокойство здешнему духовенству, которое в здешнем королевстве в делах великую силу всегда имеет, утолено быть могло» Просьба короля не была исполнена: Ладыженского в 1737 году велено бить нещадно шелепами и сослать в тобольский гарнизон в солдаты.

(Там же, № 94/1171)

16) Из дела о бароне Синклере . а) От императрицы Анны к фельдмаршалу Миниху: «Мы сообщаем вам при сем, что по отправлении нашего последнего рескрипта от римско-цесарского и королевско-польского дворов нам о заключном случае с Синклером вяще сообщено. Вы из того усмотрите, коль богомерзко, безумно и безответственно те люди поступили, и мы великую причину имеем толь паче сожалеть, понеже сие дело явно происходило, уже повсюду известно учинилось, и легко чаять мочно, какое злое действо оное в Швеции иметь может, что же наизлейшее есть, недоброжелательным виду подобным претекстом служить может, нас за наступателя поставлять. Что мы при таких обстоятельствах здесь ныне учинить за благо изобрели, состоит в следующем: что тотчас как в Швеции, так и ко всем нашим при чужестранных дворах обретающимся министрам декларация от нас отправлена. Мы оную для того вам сообщаем, дабы и вы с своей стороны по тому поступить и по силе оной говорить и меры принять могли. Причем мы оное, что мы уже о таких убицах к вам писали, ежели они точию из наших людей суть, повторяем, их надлежит самым тайным образом отвесть и содержать, пока не увидим, какое окончание сие дело получит и не изыщутся ли еще способы оное утолить». 9 июля 1739 г.

b) Из рескрипта к барону Кейзерлингу в Дрезден: «Сие безумное, богомерзкое предприятие нам подлинно толь наипаче чувствительно, понеже не токмо мы к тому никогда указу отправить не велели, но и не чаем, чтоб кто из наших оное определить мог. Иное было бы писма отобрать, а иное людей до смерти бить, но к тому ж еще без всякой нужды. Однако ж как бы оное ни было, то сие зело досадительное дело есть и всякие досадительные следства иметь может».

с) Миних императрице : «Я знаю, что все вашего и. в-ства дела и поведении не на чем, как на великодушии и честности, основаны, чего я сам с самых моих молодых лет по сие время навыкнуть тщился, и хотя я мой живот и все в службе вашего и. в-ства с радости положить всегда готов, то, однако ж, сие меня никогда подвинуть не может, чтоб нечто учинить, что честности противно, и сие еще толь наименше, понеже я не токмо вашего и. в-ства указами к тому не уполномочен, но и сам совершенно знаю, коль мало оное от вашего и. в-ства апробовано и вам приятно было б. И тако вашему и. в-ству должностнейше засвидетельствую, что я в сем приключении ни малейшего участия не имею и никогда и ни в какое время никому для произведения такого скаредного дела комиссии не давал, ниже уполномочивал или толко к тому повод подал. А что до именованного в берлинской ведомости Кутлера касается, то я все полковые книги рассмотреть велел, и хотя находится, что один сего имени Кутлер в службе вашего и. в-ства капитаном обретался, однако ж оной еще в прошлом году со многими другими офицерами, которые отчасти сами о том просили, отчасти же и для своего поступка свои абшиты получили, из которых многие в польскую службу вступили, а другие еще и поныне под именем российских офицеров по разным местам в Польше живут и бог знает от кого и чрез кого тамо содержаны быть имеют».

d) Рескрипт Миниху 26 июля: «Хотя мы совершенно уверены находимся, что вы в сем мерзостном приключении столько ж мало участия, как мы, имеете и вам ничто тому подобное без нашего указу чинить никогда в мысль не придет, також мы и никако не чаем, чтоб кто из наших офицеров с пренебрежением всей чести и совести так мерзостно погрешить и в таком на большой дороге смертном убивстве виною быть мог; то, однако ж, вы сие дело наиприлежнейше и жесточайше исследуйте и без всякого укоснения и малейшей утайки и умолчания всего того, что вам о сем всем деле сведомо быть может, нам обстоятельно донесете. Нам и нашей чести весма в том нужда есть, чтоб сие дело и правдивое основание оного разведать, и мы прежде успокоиться не можем, пока оное не учинится».

е) Из рескрипта Бракелю в Вену: «Когда сей Зинклер в прошлом году из секретного аусшуса с тайными комиссиями в Константинополь послан и таковые комиссии не инако как турков еще более от мира удалить имели, тогда между обоими дворами договорено: сего эмиссара, ежели в цесарских областях или в Польше его достать можно, заарестовать. Нам здесь по указу многократно обнадеживание чинено, что во всех цесарских наследных землях к тому именные указы отправлены. Ежели сии обнадеживании сущи были, для чего ж он не заарестован, как он по другому подозрению в Бреславе допрашиван. А ежели в противность таким поданным обнадеживаниям таковые указы не отправлены, то для чего они посторонним людем без начальственного указу сыскные давали и тако на заарестование позволили? Нам же никогда в мысли не приходило, что от наших людей он до шленских границ преследован быть мог, якоже мы по сие время верить не хощем, что то наши люди были, но некоторые интриги в том обращаются, от кого б оные не произошли. Мы подлинно в том не виновны, но сие предприятие не инако как за крайнейшую мерзость поставлять можем, а между тем обоим дворам в том нужда, дабы оное дело всячески заминать. Чего ради необходимо потребно, чтоб как от обер-амта браславского, так и от прочих шлезинских мест все в крайнейшем секрете и тайно содержано, и, что известно быть не имеет, в том отречено было».