Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга XI. 1740—1748

В октябре Неплюев сообщил важную новость о неожиданном заключении мира между Турциею и Персиею на условии остаться при том, кто чем владеет (uti possidetis). Вследствие этого Неплюев сейчас же заметил австрийскому интернунцию Пенклеру, что нельзя держать границ так обнаженными, как до сих пор было с австрийской стороны, что турки могут решиться на внезапною нападение вследствие постоянных подстреканий с французской стороны. Неплюев писал, что и в России нужно произвести передвижение войск в украйне. Успокаивало безденежье Порты, ибо многие доходы были уже взяты за год вперед; но тревожные слухи не прекращались. Так, курьеры из Киева дали знать Неплюеву, что ногайские татары лошадей кормят и молва идет, что хотят предпринять что-то против Запорожья. Неплюев сделал запрос рейс-ефенди об этих приготовлениях, тот отвечал, что ногаи кормят лошадей для проезда крымского хана в Константинополь. Неплюев писал в Петербург, что хотя он и без рейс-ефенди знал, что ногаи кормят лошадей для ханского проезда, но сделал запрос нарочно, чтобы показать туркам, как с русской стороны следят за малейшими движениями у них и врасплох им ничего сделать не удастся. Резидент следил внимательно за французскими интригами. «Подлинно, — писал он, — нет того, что бы французы постыдились выдумать и предложить туркам». Так, они представили Порте, что новый император Франц не имеет никакого права титуловаться королем иерусалимским; представили также, что он великий магистр ордена св. Стефана, а каждый кавалер этого ордена присягает никогда не мириться с неверными.

Так же внимательно следили за французскими интригами англичане. В конце марта лорд Гиндфорд сообщил в крайнейшей конфиденции о надежном и несомненном известии, полученном английским королем, что Франция употребляет все способы отвлечь шведский двор от России и для того спешит заключением договора между Швециею и Пруссиею с исключением России и надобно стараться, чтобы виды Франции не клонились к тому, чтоб обязать прусского короля помогать Швеции к завоеванию уступленных ею России земель с условием уступки ему шведской Померании; кроме того, Франция старается привлечь и Данию в этот союз, для чего старается наследного принца шведского склонить к уступке всех его претензий на Голштинию в пользу Дании, за что Швеция должна получить вечное освобождение своих кораблей от зундской пошлины. Английский король, как искренний друг и верный союзник императрицы, не хотел медлить ни минуты в сообщении ей этого известия, усердно желая действовать заодно с императрицей во всем, что касается благополучия обоих государств; король очень желает знать о намерениях императрицы относительно общих европейских дел, и особенно дел на севере; его величество примет за особенное одолжение, если его сиятельство великий канцлер граф Бестужев благоволит известить о том в секрете посла королевского. Канцлер отвечал именем императрицы, что начатые в прошлом году в Петербурге переговоры с послом английским и министрами других держав, соединенных Варшавским договором, уничтожают всякое сомнение в добрых намерениях императрицы и если эти переговоры кончились ничем, то вина не на русской стороне, ибо король великобританский с исключением императрицы и не давши ей знать вступил в Ганновере в соглашение с прусским королем. Несмотря на то, ее величество без труда откроется конфидентно королю, что она нисколько не изменила своих взглядов; несмотря на издержки и неудобное время года, продолжающаяся передвижка армии служит тому доказательством. Цель этой передвижки троякая: 1) безопасность России; 2) сохранение тишины и существующего порядка на севере вообще, и особенно в Польше; 3) подание помощи союзникам. Но как эти три цели могут быть достигнуты, об этом ожидается обстоятельнейшее изъяснение со стороны британского величества.

Своим докладом о необходимости сближения с Англиею канцлер встречал помеху в известиях с востока, из Персии, которые приводили императрицу в сильное раздражение. 24 апреля при докладе об иностранных делах она рассуждала, что английские купцы действуют в Персии так, что для России могут быть от этого дурные следствия, что они там уже построили два корабля на шаха и еще строить хотят, а для России было бы очень вредно, если бы у персиян заведен был флот. Англичанам позволено торговать с Персиею чрез Россию; но от этой торговли великая прибыль только англичанам, а здешней империи, особенно купцам и фабрикам, помешательство и убытки происходят; очень жаль, что такое позволение дано, и всеми мерами надобно эту английскую торговлю прекратить. Канцлер отвечал, что такие известия и в коллегии Иностранных дел получены, что один военный корабль в Персии построен, а другой заложен и что в этом один из англичан, недобрый человек, именем Элтон, упражняется, а беглые из России разбойники помогают; от коллегии английскому двору сделаны представления, чтоб этот Элтон вызван был из Персии, и объявлено, что если он вызван не будет, то и торговля англичан с Персиею вся пресечена будет. От английской компании к тому Элтону писано, чтоб выехал из Персии, за что обещана ему погодная пенсия по смерть до 2000 рублей; но он, несмотря на то, оттуда не едет, а иначе поступить с ним английскому двору нельзя, ибо известно, что английский народ вольный. Торгующие с Персиею англичане держали два собственных корабля; но так как было усмотрено, что на этих кораблях из России парусные палатки и другие такелажи, к вооружению судов принадлежащие, туда привозили, то эти корабли в Астрахани задержаны, ходить в Персию им более не позволено и англичанам объявлено, чтоб они товары свои на русских судах перевозили, а свои корабли продали бы русским же купцам; и один корабль уже продан, а другой еще нет. На эти представления Елисавета заметила: так как эта коммерция для здешней империи не только не полезна, но и опасна быть видится, то о поправлении этого дела надобно прилагать старание, а лучше эту коммерцию отклонить и вовсе прекратить. В августе вопрос возобновился вследствие известия, что один персидский корабль с пушками, уже совсем построенный и оснащенный, виден был у Дербента и требовал салютации от русских судов, а командир его и команда били и другие озлобления делали русским купцам. Императрица объявила канцлеру, что все это оттого, что англичанам позволено производить торговлю из России в Персию, и еще хуже будет, когда у персиян морской флот заведется и размножится, и потому английскую коммерцию в Персию теперь непременно пресечь и английскому послу о том объявить; а каким бы образом это заведенное у персиян строение судов вовсе Искоренить, о том в Сенате вместе с коллегиею Иностранных дел советоваться и меры без упущения времени принимать.