Владлен Сироткин - Зарубежные клондайки России

За эти годы многие «фигуранты» дележа «шкуры» либо сошли с политической арены (Р.И. Хасбулатов, Е.А. Амбарцумов, С.Б. Станкевич), либо сменили амплуа (А.Н. Шохин, Е.Т. Гайдар), «непотопляемым» остался лишь один О.И. Лобов.

В конце 1995 г. В.В. Терешкова сумела прорваться к президенту и уговорить его издать указ о восстановлении ССОД, правда, под другим названием, но с возвращением ему всей заграничной инфраструктуры и собственности. Шохинский РАМСИР тотчас же разогнали, и в графский особняк в марте 1996 г. въехал новый «комендант» – Алексей Рябов, бывший ответственный секретарь «Ассоциации друзей Франции» (экс-"СССР – Франция"). И все в графском особняке вернулось «на круги своя» – под эгиду посольства РФ во Франции и державную длань Российского государства. К великой радости и моей, и моей активной помощницы и «тайной советчицы» Ольги Валентиновны Степановой из Управления (ныне Департамента) по культурным связям МИД РФ, с которой мы вместе бились в 1992-1993 гг. за графский особняк.

Канун православного Крещения Господнего, 18 января 1994 г. мы, первая после 1914 г. большая, почти 70 человек, группа православных паломников грузимся в огромный «Боинг» компании «Трансайро» в Шереметьево-2 и летим в Тель-Авив и далее к Святым местам, в Святую Палестину.

Ядро паломников образуют преподаватели и слушатели Московской духовной академии, что в Сергиевом Посаде под Москвой, во главе с епископом Дмитровским, ректором Академии, владыкой Александром (в составе слушателей – чудесный мужской церковный хор), несколько церковно-приходских батюшек из Тверской и Ставропольской губерний, руководство Императорского православного палестинского общества (ИППО) во главе с его председателем профессором О.Г. Пересыпкиным и мы – небольшая пресс-группа в составе съемочной бригады РТР из передачи «Уходящая натура» (автор и ведущий Лев Аннинский) и спецкора «Независимой газеты» Евгения Александрова. Я при них нечто вроде куратора и консультанта от ИППО. Субсидирует поездку православный бизнесмен Александр Зражевский, бывший семинарист После этой первой поездки А.В. Зражевский создаст Всемирный фонд паломничества и начнет регулярно отправлять группы христианских и мусульманских паломников в Иерусалим и Мекку.

Подавляющее большинство не только к Святым местам, но и вообще в Израиль едет впервые.

Это сегодня православие вошло в повседневную жизнь России и СНГ. Патриарх Московский и Всея Руси благословляет Президента РФ на второй срок правления, мэр Москвы ударными «стахановскими» темпами восстановил взорванный большевиками в начале 30-х годов храм Христа Спасителя на Волхонке.

А каких– нибудь 50-60 лет назад православие было гонимо. В конце 20-х годов большевики запретили не только крестить детей, но и встречать Новый год с наряженной елкой. И советский поэт Семен Кирсанов в первый день Нового, 1941 года публиковал в «Правде» такие стишата:

И даже елка, блестками слепя, За время хвойной лапою задела, Все вифлеемское сняла с себя И все советское – надела.

А мы едем, наоборот, затем, чтобы снять с себя «советское» и надеть снова «вифлеемское». Едем возобновить традицию паломничества в Святой град Иерусалим, традицию, восходящую еще к XII в. когда в 1104-1107 гг. первый славянский паломник игумен Черниговского монастыря Даниил посетил Святую землю.

С тех библейских времен почти восемь веков Святая Палестина (помните – «вернуться к своим палестинам», то есть к истокам, к «отеческим гробам» – А.С. Пушкин) была мощнейшей струей в русской духовной культуре.

«С первым детским лепетом, – писал в 1881 г. первый секретарь ИППО, известный религиозный и общественный деятель XIX в. В.Н. Хитрово, – привыкли мы произносить священные имена: Иерусалима, Иордана, Назарета, Вифлеема, и имена эти в нашем детском воображении сливаются как-то с родственными для нас именами: Киева, Москвы, Владимира и Новгорода».

Человек, побывавший хотя бы раз в жизни в Святой земле, почитался на Руси почти как святой. Тот же Хитрово подчеркивал: «Расходясь по возвращении в Россию до отдаленнейших ее окраин, они желанные гости в любой крестьянской избе, где стар и млад заслушиваются их рассказами».

Более ста лет прошло со времени этих откровений. И совсем другой паломник, о. Ипполит из Пятигорска, бывший минометчик Советской армии, участник войны с Германией и Японией, контуженный и чудом выживший («Мать сильно молилась за меня всю войну, вымолила у Бога для сыночка жизнь», – говорит он Льву Аннинскому в фильме-исповеди «Уходящая натура», показанному по российскому каналу ТВ в феврале 1994 г.), сидит на плитах у Храма Гроба Господня и… плачет. «Что ты, отче, кручинишься?» – спрашивает его епископ Александр. «Да от радости, владыко, – отвечает бывший сержант-минометчик. – Не зря воевал, теперь уже и помирать не страшно».

А о. Яков, в миру художник, паломник из другой группы, приехавший в Святую землю в начале 1996 г. так обрисовал свои ощущения от посещения Палестины: «Удивительно видеть своими глазами то, что знаешь наизусть. Это потрясает».

Заочно, «наизусть» мы знали о Святой Палестине даже в безбожное советское время. О Вифлееме и Назарете, об Иордане и Гробе Господнем писали в своих стихах Пушкин («Когда владыка ассирийский…», 1835 г.) и Лермонтов («Ветка Палестины», 1837 г.), в прозе – Гоголь и Бунин.

Более того, корифеи литературной классики сами совершали паломничество в Святую землю. Незадолго до смерти по дороге из Рима посетил Иерусалим Н.В. Гоголь («Видел я, как во сне, эту землю», – из письма к поэту и переводчику В.А. Жуковскому). В 1850 г. на Пасху приехал в Иерусалим с женой князь П.А. Вяземский, один из живших еще друзей Пушкина, оставив в память о своем паломничестве стихотворение «Палестина» и дневник, изданный уже после его смерти племянником.

Наконец, в 1907 г. припал к Святым местам И.А. Бунин. Приехал, чтобы найти умиротворение после кровавых крестьянских бунтов 1905-1906 гг. первой репетиции будущих «окаянных дней» 1917-1919 гг. которые вытолкнут гениального писателя и будущего лауреата Нобелевской премии в эмиграцию. Очерки и стихи Бунина, написанные им в Палестине, – ценнейший источник для понимания духовного состояния писателя, мучительно размышлявшего: откуда из этой серой и богобоязненной толпы мужичков-паломников берутся Стеньки Разины да Емельки Пугачевы? Палестинская тема еще долго, почти весь эмигрантский период творчества Бунина, будет звучать в его прозе и стихах (см. например, его сборник «Роза Иерихона», 1924, Париж, а в нем рассказ-сказку «О дураке Емеле» из тех самых паломников-разбойников, что выгнали из России гениальных писателей и поэтов).