Владлен Сироткин - Зарубежные клондайки России

Более того, как пишет А.А. Богданов в автобиографии (1927 г.), «летом 1909 г. был вместе с Л.Б. Красиным (курсив мой. – Авт.)… устранен из большевистского центра, а в январе 1910 г. при слиянии фракций большевиков и меньшевиков, и из ЦК партии». Красина восстановят в «цекистах» лишь 14 лет спустя, в 1924 г. на XIII съезде РКП(б), а Богданова – уже никогда, хотя он очень много сделал после 1917 г. и в сфере пропаганды коммунизма (возглавлял до осени 1921 г. «Пролеткульт», был действительным членом Коммунистической академии), и в организации и планировании науки (капитальный труд в трех томах «Тектология», установочная статья «Принципы единого хозяйственного плана»), и в медицине (создал первый в мире Институт переливания крови, существующий в Москве и поныне).

Поскольку философия и фракционная ругань «беков» (большевиков) и «меков» (меньшевиков) были Красину явно не по душе, он вновь пересел в 1909 г. на своего «инженерного конька» – «Симменс унд Шуккерт» с распростертыми объятиями приняла его в штаб-квартиру всемирного картеля в Берлине, положив огромный оклад, предоставив квартиру и транспорт.

Фактически Красин вышел из партии и Первую мировую войну встретил убежденным «оборонцем». «К ленинской позиции он относился враждебно, – вспоминал Троцкий в 1926 г. в некрологе-очерке на смерть Красина. -…Октябрьский переворот он встретил с враждебным недоумением, как авантюру, заранее обреченную на провал. Он не верил в способность партии справиться с разрухой. К методам коммунизма относился и позже с ироническим недоверием, называя их „универсальным запором“».

Как свидетельствуют письма к его первой жене, в июле 1917 г. он даже склонялся к версии о «большевиках – германских шпионах», споря об этом в редакции газеты «Новая жизнь» со своим другом А.М. Горьким. Ленин неоднократно с ноября 1917 г. пытался привлечь Красина к работе в Совнаркоме, предлагая ему пост то наркома финансов, то торговли и промышленности, то путей сообщения. Троцкий так передавал слова вождя: «Упирается, рассказывал Владимир Ильич, а министерская башка». Это выражение он повторял в отношении Красина не раз: «министерская башка».

Ключ к раскрытию непримиримой позиции Красина в его отказе занять министерский пост в правительстве большевиков лежит в Амстердамском архиве. Знал бы «Никитыч» (партийный псевдоним Красина), какую злую шутку сыграет с его сугубо личными и доверительными письмами его первая жена, – теперь их читают все, кому не лень! Известный исследователь леворадикальных течений (эсеры, меньшевики, большевики) Ю.Г. Фельштинский, живущий в Бостоне и в Москве, обнаружил в этом архиве сенсационное письмо Красина жене от 25 августа 1918 г. оценки которого во многом совпадают с «демократической контрреволюцией» самарского КомУча: «Самое скверное – это война с чехословаками и разрыв с Антантой… Чичерин соперничал в глупости своей политики с глупостями Троцкого, который сперва разогнал, расстроил и оттолкнул от себя офицерство, а затем задумал вести на внутреннем фронте войну… Победа чехословаков или Антанты будет означать как новую Гражданскую войну, так и образование нового германо-антантского фронта на живом теле России. Много в этом виновата глупость политики Ленина и Троцкого, так как определенно вижу – войди я раньше в работу, много ошибок можно было бы предупредить. Того же мнения Горький, тоже проповедующий сейчас поддержку большевиков, несмотря на закрытие „Новой жизни“…»

Самое же интересное (о чем умалчивает Фельштинский) – где написано это резко антибольшевистское письмо (в Берлине!) и что там делал Красин («…явился одним из авторов так называемого дополнительного соглашения, заключенного в Берлине в августе 1918 г.»).

Однако почему он не числится среди полномочных представителей советской дипломатической делегации (Иоффе, Ганецкий, Козловский)? И здесь ответ дают все те же письма Красина Любови Миловидовой (письмо 28 декабря 1917 г.): «Переговоры с немцами дошли до такой стадии, на которой необходимо формулировать если не самый торговый и таможенный договор, то, по крайней мере, предварительные условия его. У народных комиссаров, разумеется, нет людей, понимающих что-либо в этой области, и вот они обратились ко мне, прося помочь им при этой части переговоров в качестве эксперта-консультанта. Мне, уже отклонявшему многократно предложения войти к ним в работу, трудно было отклонить в данном случае, когда требовались лишь мои специальные знания и когда оставлять этих политиков и литераторов одних значило бы, может быть, допустить ошибки и промахи, могущие больно отразиться и на русской промышленности, и на русских рабочих и крестьянах».

Очевидно, Ленин и Троцкий приняли все условия «конспирации» Красина: эксперт-консультант, под псевдонимом (старым, партийным: Зимин), никакого упоминания в официальных отчетах. Скорее всего именно поэтому ни в официальном списке делегации во главе с А.А. Иоффе в декабре 1917 г. ни в делегации Г.Я. Сокольникова в марте 1918 г. ни на переговорах в августе 1918 г. фамилия Красин не значится (впрочем, как и псевдоним).

Зато имя и фамилия и даже специальность – инженер – прописаны на откровенно антибольшевистской брошюрке в 16 страничек, изданной пресловутым ОСВАГ ОСВА Г – Отдел пропаганды при Особом совещании Главнокомандующего Добровольческой армии: белым агитпропом Добровольческой армии А.И. Деникина в Ростове-на-Дону в 1919 г. (я случайно обнаружил эту брошюрку в отделе «Россика» Национальной библиотеки в Париже). Сам ли Красин ее сочинил в 1918-1919 гг. и отправил с оказией в Ростов, или это плод компиляций «лохматого Ильи» (так называл Н.И. Бухарин Эренбурга), скрывавшегося в Коктебеле (в Крыму) у поэта Максимилиана Волошина и делавшего вылазки в ОСВАГ в Ростове-на-Дону («для заработка»), где он компилировал такие антибольшевистские опусы (именно за этим «ремеслом» его застукал врангелевский дипломат Г.Н. Михайловский, о чем он и рассказал в своих «Записках»), установить не удалось. Но содержание брошюрки уж очень созвучно письмам Красина жене в 1917-1918 гг. относительно «глупости» политики Ленина и Троцкого.

Кстати, в этом деникинском агитпропе – ОСВАГ – подвизалось тогда немало безработных литераторов: от кадетствующей Ариадны Тырковой-Вильямс (однокашница Н.К. Крупской по гимназии) до народнического писателя и бывшего толстовца Ивана Наживина, позднее, в эмиграции в Бельгии, выпустившего роман «Распутин» и целое собрание своих сочинений под общей рубрикой «Потухшие маяки».

Помимо Наживина в литературном отделе ОСВАГа трудился другой старый народник и писатель, Е.Н. Чириков, будущие «евразийцы» князь Евгений Трубецкой и Петр Славицкий, в художественно-плакатном отделе – такие дореволюционные художники-модернисты, как И. Билибин и Е. Лансере, и еще десятки бежавших на Юг петроградских и московских журналистов.