Николай Бондаренко - Консервативный вызов русской культуры - Русский лик

С. К. Конечно, я бы хотел, чтобы мы не просто охраняли культурные богатства для будущего, но и боролись за это будущее. И даже - побеждали. Наши авторы разделяются, на мой взгляд, как бы на две части. И каждую из этих частей я люблю, уважаю и лелею. Скажем, одни из авторов, тот же Владимир Личутин, в своей прозе сохраняют все богатство русского языка, все богатство русского характера, традиции народа. Личутинский язык - это наше национальное достояние. Такого нет ни у кого. Но личутинская проза, очевидно, не призывает к сегодняшней борьбе, не вдохновляет борцов национального сопротивления...

Зато у журнала есть яростные публицисты и прозаики: Сергей Кара-Мурза, Игорь Шафаревич, покойный митрополит Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский, книги которого мы первыми напечатали на страницах журнала. Это борцы за сегодняшнюю Россию. И, думаю, они эту борьбу еще не проиграли. Я чувствую пульс русской провинции, пульс русской интеллигенции. На днях из Воронежа нам прислали книгу русских экономистов, которые подводят итоги перестройки. Ее выпустили всего лишь тысячным тиражом. Это блестящий анализ всего того, что случилось с нашей страной. Глубокое понимание того, чем грозит России установление "нового мирового порядка". Какие-то молодые русские кандидаты наук понимают все то, что было ясно Ивану Ильину, Ивану Солоневичу и что непонятно нынешним руководителям государства. Русская мысль живет в провинции. Да, в Воронеже уже не выпускают новые самолеты, делают лишь опытные образцы, но ведь с приходом нового национального руководства их можно будет запустить в серию!

В. Б. По сути, журнал "Наш современник" из номера в номер формирует новую национальную идеологию России. То, о чем вдруг "замечтал" незадолго до своей болезни Борис Ельцин. О чем ныне твердят все ведущие политики России, из номера в номер утверждается в вашем журнале. "Наш современник" сегодня - это еще и центр русской мысли. Но что такое русская национальная идеология сегодня?

С. К. Русская национальная идеология сегодня - это абсолютный отпор мировой материалистической мысли любого политического направления, отпор обществу потребления, отпор сладким приманкам, которые бросаются всему "третьему миру", в том числе и нам, ныне чуть ли не замыкающим по экономическому развитию этот "третий мир". Отпор сторонникам мирового господства. Этого не должно получиться, потому что материалистическая мысль во все времена рано или поздно, достигая своего предела, терпит сокрушительное поражение. Потерпела сокрушительное поражение материалистическая марксистская идея. Потерпит сокрушительное поражение и мондиалистская потребительская идея нового мирового господства. Однополярный мондиалистский мир лопнет сам. Это система настолько безрелигиозная, что русский менталитет ее не вытерпит. Русский никогда с этим не смирится, и сломать его организационно-политическими материалистическими приемами не удастся. Русская идея - это идея сопротивления концу истории. Потому что концом истории управляет не "семерка", не Бжезинский или Киссинджер, не "тройственная комиссия" и даже не вся "мировая закулиса". Концом истории управляет Божья воля и Провидение. Нынешние материалисты хотят взять на себя Божью функцию. Этакая атеистическая самонадеянность. Они - новые Емельяны Ярославские. На подобном пути Емельян Ярославский превратился в пыль; в конечном счете, и они превратятся в пыль... Россия и мусульманский мир сегодня - главные очаги противостояния бессмысленной материалистической идее. Потому нас и хотят рассорить.

В. Б. Станислав, когда ты сказал, что видишь точки нового роста в Воронеже, где есть молодые талантливые русские экономисты, в других городах России, я вспомнил, что традиционно "Наш современник" опирался на провинциальную Россию. Провинциальная Россия и создала такое необычное явление для хрущевско-брежневского времени, как ваш журнал. Это же тоже Божья воля. Несмотря на всю сусловскую идеологию, вопреки всем расчетам, прорвалась на свободу русская идея.

Пусть в цензурных рамках, пусть с каким-то "непоследовательным атеизмом", что для тех лет само по себе было преступно, но "Наш современник" все свои сорок лет выполнял функцию главного центра русской национальной культуры. Господствующей на всех уровнях космополитической, антирусской идеологии вдруг смело стал противостоять русский национальный журнал. Это до сих пор не исследованный загадочный, мистический феномен. Хорошо проштудирована история "Нового мира" с ее последовательным либерально-интернационалистским курсом. Ясно, что "новомировцы" использовали деревенскую прозу: от "Матренина двора" до абрамовской эпопеи - лишь как еще одну очернительно-разоблачающую социальную прозу. Так же восприняли ее и за рубежом, активно переводя шедевры деревенской прозы как замаскированную антисоветчину. Они не разглядели в литературе деревенщиков главного - прорыва русской национальной идеологии. И только в "Нашем современнике" произведения тех же писателей: Василия Шукшина, Виктора Астафьева, Федора Абрамова и других, - зазвучали в полную силу, обогатились высшим духовным смыслом. "Наш современник", может быть, сам того не осознавая, противостоял всей идеологической марксистско-космополитической махине. Как такое стало возможно? Что это было? Тайное стремление русских государственников, закрепившихся в Кремле? Или неизбежный прорыв накопившихся национальных сил, осознавших во время войны свою русскость?

С. К. Сорок лет тому назад каким-то тайным образом проявились обе тенденции, противостоящие партийной воле. На двадцатом съезде возобладали те же разрушительные антирусские либералистские концепции, которые ныне привели к развалу государства. Именно сорок лет назад сформировалась команда "агентов влияния" в кабинетах ЦК КПСС. И наряду с этим с каким-то провинциальным народным инстинктом главный редактор "Нашего современника", прекрасный русский поэт Сергей Викулов, понял, что Москва на тот период, в разгар хрущевской оттепели, становится все более антирусской и рано или поздно - предаст Россию. Рано или поздно в Москве сформируется то прозападное лобби в высшей партийной верхушке, которое возьмет реванш за свое поражение в тридцатых годах нашего столетия.

Я не знаю, осознанно действовал Сергей Викулов или интуитивно, но то, что он сделал ставку на литературу русской провинции, это, в конечном счете, обеспечило взлет всей русской культуры второй половины XX века. Именно в провинции сохранилась душа России. И вот эта душа - проявилась во всем блеске в литературе "Нашего современника". Началось объединение всех русских сил. В конце шестидесятых это объединение имело уже вполне осознанный характер. Сейчас говорят, что "Наш современник" как бы подобрал русских писателей, ставших одинокими после разгрома "Нового мира". Да, формально это так. Но я не думаю, чтобы они в "Новом мире" времен Твардовского чувствовали себя как дома. "Новый мир" был абсолютно раздвоенным журналом. С одной стороны, в нем печатались Сергей Залыгин, Василий Белов, Виктор Лихоносов, с другой стороны, все эти произведения осмысливались в рамках господствующей в "Новом мире" прозападной идеологии. Она была марксистски ортодоксальной в самом худшем смысле этого слова. Русские писатели были пасынками в "Новом мире". Вся яковлевская идеология разрушения русской нации внедрялась в "Новый мир" с помощью таких критиков, как А.Дементьев, И.Виноградов, Сац и других... Идеология "Нового мира" абсолютно противоречила тому осмыслению русской истории, которое предполагали русские писатели-деревенщики. Это неестественное сожительство должно было рано или поздно разрушиться. Разгром "Нового мира", увольнение Александра Твардовского, кстати, как поэта абсолютно замалчиваемого его же критическими апологетами, привело к появлению первого в послереволюционной России национального русского очага культуры. Это был естественный кров для всех русских писателей. Думаю, что русские писатели, к тому времени уже взматеревшие, идеологически созревшие - такие, как Василий Белов, Василий Шукшин, Валентин Распутин и другие, с удовольствием перешли в "Наш современник"...