Ф. Сергеев - Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 331-332.

Практически этот редут так и не был создан. Тем не менее на заключительном этапе войны нацисты упорно распространяли слухи о том, что идет подготовка к отходу фашистского руководства в недоступную горную крепость, откуда они будут продолжать борьбу, обороняемые отборными воинскими частями, располагая большими запасами продовольствия, горючего, оружия и боеприпасов, что в этом районе якобы вырублены в горах укрытия для «огромных подземных заводов, неуязвимые для ударов с воздуха». Столицей редута, как сообщалось, должно было стать горное убежище Гитлера, расположенное поблизости от Берхтесгадена в районе Оберзальцберга. Согласно прогнозам швейцарской резидентуры американской разведки, взятие редута могло затянуть войну на срок от шести месяцев до двух лет и повлечь людские потери, превышающие потери всех боев на Западном фронте. Очевидно, под влиянием этих прогнозов Верховный главнокомандующий союзных войск генерал Эйзенхауэр не исключал возможности возникновения опасности такого рода, способной втянуть в затяжные боевые действия, носящие характер партизанской войны.

Sehellenberg W The Labyrinth. Memoirs. P. 8.

В результате этой диверсии англичане были поставлены в настолько тяжелое положение, что в 1945 году были вынуждены изъять старые деньги из обращения и напечатать новые образцы.

Говоря о первых впечатлениях, вынесенных им в день официального вступления в новую должность, Шелленберг особенно подробно, не скрывая восторга, останавливается на описании сильно поразившего его воображение своего служебного кабинета, «оснащенного всеми чудесами техники». «Возле огромного письменного стола, читаем мы в его мемуарах, стоял вращающийся столик, на котором было множество телефонов и микрофонов. В обивке стен и под письменным столом, а также в лампе были невидимо для глаза вмонтированы подслушивающие устройства, автоматически фиксирующие любой разговор и даже шорох. Вошедшему бросались в глаза маленькие проволочные квадратики, расставленные на окнах; это были установки контрольной электросистемы, которые я вечером, уходя из кабинета, включал, приводя в действие систему сигнализации, охраняющую все окна, сейфы и различные двери в служебном помещении. Достаточно было просто приблизиться к этому месту, охраняемому при помощи селеновых фотоэлементов, как раздавался сигнал тревоги, по которому за считанные секунды прибывала вооруженная охрана. Даже мой письменный стол напоминал маленькую крепость. — в него были вмонтированы два автомата, стволы которых могли осыпать пулями помещение кабинета. Как только дверь моего кабинета открывалась, стволы автоматов автоматически нацеливались на вошедшего. В случае опасности достаточно было нажать кнопку, чтобы привести в действие это оружие. Вторая кнопка позволяла мне подать сигнал тревоги, по которому все входы и выходы из здания сразу же блокировались охранниками». Это повествование Шелленберг дополняет данными о том, что из служебного автомобиля можно было вести телефонные разговоры в радиусе до 25 километров и диктовать секретарю по радио. Отправляясь по служебным делам в зарубежные страны, он должен был согласно предписанию, надевать на зуб коронку, в которой содержалось достаточное количество цианистого калия, чтобы в течение 30 секунд «навсегда уйти из рук врагов». Кроме того, он носил перстень с большим голубым камнем, под которым находилась еще одна капсула с цианистым калием».

Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 63.

Агент «Ф-479» так выстроил и организовал работу сети подчиненных ему подагентов, что сумел выйти на контакт и с французской разведкой. Благодаря этому ему еще в 1938 году удалось передать французам дезинформацию о Мюнхенской конференции четырех держав, и она, по словам бывшего министра иностранны Франции Жоржа Бонне, якобы сыграла тогда определенную роль в том, чтобы заставить их поверить, что Германия будто бы отказалась от каких-либо военных намерений.

Семенов Ю. Позиция. М., 1986. Кн. С. 28.

Как потом выяснится, другим активным участником операции был уже упоминавшийся Альфред Науйокс.

Сигизмунд Пейн Бест, англичанин, постоянно проживал в Гааге, член общества выходцев из Англии, кавалер ордена Британской империи, французского ордена «Почетного легиона» и бельгийского «Военного креста», резидент сверхсекретной разведывательной сети, действовавшей во многих странах мира, в том числе в Нидерландах, параллельно с зарубежными резидентурами Интеллидженс сервис. Наряду с участием в «Операции Венло» он имел поручение обеспечить слияние возглавляемой им резидентуры и резидентуры Стивенса, уступавшей по своим раз. мерам только парижской, в одну разведывательную организацию, которой отводилось в то время особое значение в связи с ухудшением политической обстановки в Европе. Эта организация должна была стать своеобразным центром сбора, накопления и обработки разведывательной информации по третьему рейху и осуществления против него тайных операций. Не случайно она была отнесена нацистской службой безопасности к числу основных противостоящих ей объектов.

В этот момент, окинув взглядом предъявленные для осмотра вещи, Шелленберг заметил в открытом дорожном несессере своего спутника пачку аспирина с надписью «Главное медицинское управление СС». Он быстро положил несколько вещей из своего чемодана рядом с «предательской коробочкой». Затем, воспользовавшись какой-то заминкой в действиях полицейских, схватил лекарство. При этом уронил щетку, наступил на нее, нагнулся и проглотил таблетки вместе с оберткой.

Scheflenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 76.

Ibidem.

Schellenberg W. The Labyrinth. Memoirs. P. 77.

Тот факт, что вскоре после инцидента в Венло шеф военной разведки Нидерландов был смещен со своей должности, свидетельствовал, по мнению Шелленберга, о том, что нидерландское правительство само рассматривало сотрудничество разведывательных служб как противоречащее принципам нейтралитета.

Ряд западных и советских исследователей склонны рассматривать покушение на Гитлера 8 ноября 1939 года как очередную крупную политическую провокацию, специально подстроенную нацистами с целью разжигания ненависти к иностранцам, шпиономании и национализма. Свой вывод они основывают, во— первых, на том, что от взрыва не пострадал никто из главных фашистских бонз, присутствовавших на этом ставшем традиционном нацистском празднике по случаю годовщины «пивного путча» 1923 года. Все они, как по команде, покинули помещение в разгар праздника временно с фюрером за 10 или 12 минут до того, как произойти взрыву. Что касается Гитлера, то объяснялось это тем, что он якобы торопился на поезд (хотя поезд был специальный и, следовательно, moг отправиться позже) Во-вторых, выходило, что Эльсер вмонтировал бомбу в колонну пивного зала зa 10 дней до появления фюрера, поставив взрывное устройство с часовым механизмом на определенное время. Но ведь известно, что подобных взрывных устройств в ту пору не существовало в природе и, следовательно, чтобы установить адскую машину накануне событий, Эльсер должен был действовать (подпилить деревянную колонну, извлечь оттуда куски дерева, обшить дубом отверстие после вмонтирования взрывного устройства) в условиях практически постоянного нахождения в помещении сотрудников позиции безопасности и гестапо, готовивших зал для торжественной церемонии. Наконец, вызывала сомнение и противоречивость того факта, что в кармане Эльсера при его задержании на границе была будто бы обнаружена открытка, изображавшая пивной зал и колонну, в которую была заделана адская машина, и что колонна на открытке была помечена крестом, сделанным якобы рукою Эльсера. Спрашивается, зачем покушавшемуся нужно было оставлять при себе эту опасную для него улику? Подробнее см.: Мельников Д., Черная Л. Империя смерти. М., 1987. С. 202 207.