Ф. Сергеев - Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг.

Стороны условились встретиться в следующий раз 30 октября в резиденции Интеллидженс сервис в Гааге. Перед отбытием англичане дали понять, что они придают особое значение присутствию на предстояшей встрече главы оппозиции или, по его выбору, кого-либо из влиятельных ее участников, желательно в чине генерала. Заверив их, что он полон решимости добиться этого, Шелленберг той же ночью спешно возвратился в Берлин, чтобы информировать Гейдриха о результатах переговоров. Внимательно выслушав Шелленберга, тот выразил удовлетворение ходом оперативной игры и еще раз повторил, что дает ему полную свободу действий как в легендировании операции, так и в подборе кандидатов на «участие» в «заговоре» генералов.

Начались поиски представительного человека, подходящего на роль одного из руководителей оппозиции. Шелленберг посетил в связи с этим друга своего отца, профессора де Кринис, директора психиатрического отделения клиники «Шаритэ», к которому за длительное время тесного знакомства с ним питал сыновние чувства. Привыкший с юношеских лет во всем доверять ему, Шелленберг решил посвятить профессора в суть оперативной игры с Интеллидженс сервис и попросить его совета, как лучше обставить дело. Кринис был уроженцем Австрии и состоял на действительной службе в вермахте в чине полковника медицинской службы. Это был высокообразованный человек, хорошо разбиравшийся в политике и имевший внушительный внешний вид; к тому же он говорил с явным австрийским акцентом, что, по понятным причинам, располагало к большему доверию. На этом основании Шелленберг решился предложить профессору отправиться вместе с ним в Гаагу и сыграть роль «правой руки главы оппозиции». Кринис с готовностью принял это предложение, и они выехали в Дюссельдорф, чтобы на конспиративной квартире СД провести подготовку к встрече с представителями Интсллидженс сервис и прорепетировать свои роли на предстоящих переговорах.

29 октября Шелленберг и сопровождавшие его лица направились к границе Нидерландов. Перед этим он и Кринис выработали систему условных знаков, которыми они должны были обмениваться в ходе беседы с англичанами. Так, если Шелленберг снимает монокль левой рукой, это означает, что инициатива разговора полностью переходит к нему. Если то же самое он делает правой рукой, к беседе подключается Кринис. подкрепляя и развивая доводы Шелленберга. Жалобы последнего на сильную головную боль следовало понимать как сигнал к прекращению переговоров.

Точно в 12 часов миссия Шелленберга прибыла на условленный перекресток в Арнеме, однако партнеров на месте не оказалось. Ожидание их в течение часа было безрезультатным. Но вдруг невдалеке появились двое полицейских, прямо направляющихся к автомобилю Шелленберга. Приблизившись, они спросили, почему те здесь, и, недоверчиво выслушав их объяснения, предложили Шелленбергу и Кринису проследовать в полицейский участок.

Все выглядело так, вспоминает Шелленберг, точно за ними захлопнулась ловушка, в которую их заманили англичане. «Несмотря на наш решительный протест, в полицейском участке мы были подвергнуты личному досмотру, после чего наступила очередь нашего багажа. Любая, даже самая безобидная вещь обследовалась крайне придирчиво» [137]. Затем начался допрос — откуда, куда направлялись, с кем должны встретиться? О чем хотели говорить с ними? Шелленберг отказался отвечать на вопросы без участия адвоката, намеренно вел себя вызывающе, что, судя по всему, произвело надлежащее впечатление. В разгар перепалки неожиданно отворилась дверь и вошел лейтенант Дирк Клоп. Он представился полицейским чинам, и все недоверие их моментально исчезло.

На улице их ждали капитан Бест и майор Стивене, которые в самых изысканных выражениях принесли свои извинения за случившееся. Причиной столь досадного инцидента, сокрушались джентльмены, явилось то, что они перепутали место встречи. Слушая их оправдания, Шелленберг лишь слегка кивал головой — было совершенно очевидно, что английская сторона прибегла к этой уловке, чтобы устроить проверку немецким эмиссарам.

Во второй половине дня стороны прибыли в Гаагу и, слегка перекусив в кабинете г майора Стивенса, сразу же приступили к переговорам. В итоге были выработаны и приняты следующие главные условия: устранение Гитлера и его ближайших сподвижников; немедленное заключение мира с западными державами; восстановление независимости Австрии, Чехословакии и Польши. В общих чертах оговаривалась и возможность возвращения немецких колоний, отторгнутых от Германии по Версальскому договору.

Содержание зафиксированного решения, к которому предварительно пришли стороны, было передано майором Стивенсом по телефону в Лондон. Информируя после возвращения о состоявшемся разговоре, он сообщил, что центральное управление разведки положительно реагировало на результаты переговоров; правда, предстояло еще ввести в курс дела министра иностранных дел лорда Галифакса, но так или иначе окончательно все выяснится сегодня же вечером. Как подчеркнул Стивене, главное теперь за тем, чтобы стороны проявили готовность действовать согласно договоренности.

В общей сложности совещание продолжалось около трех с половиной часов. По его завершении участники направились к капитану Бесту на ужин, заехав по дороге на квартиру его сотрудника, чтобы переодеться в выходные костюмы. Появившийся к ужину майор Стивенс сообщил, что только что получено из Лондона сообщение о положительном решении. Бест произнес небольшой тост, на который де Кринис в свою очередь ответил с истинно венской элегантностью.

На следующее утро в Гааге в помещении голландской фирмы «Ханделс Диинст феер континент», на Науве Уитлег, 15, которая использовалась Интеллидженс сервис в качестве «крыши», состоялась заключительная встреча Шелленберга и Криниса с англичанами, которые снабдили их кодом для выхода на радиостанцию британской секретной службы. После этого капитан Бест проводил немецких эмиссаров почти до самой границы. Дату следующей встречи условились согласовать уже по радио.

Радиосвязь с англичанами действовала безотказно. В течение недели уточнялись сроки предстоящей встречи. Однако Берлин молчал… Вернувшись в Дюссельдорф, Шелленберг каждую минуту ожидал новых инструкций от своего руководства, но напрасно. Тогда он, действуя на свой страх и риск, зо время очередного радиосеанса условился с англичанами провести короткую встречу 6 ноября в 2 часа дня в кафе, расположенном неподалеку от границы.

Бест и Стивенс прибыли в точно назначенное время. Заметив, что они проявляют озабоченность, и пытаясь как-то успокоить их, Шелленберг стал уверять, что факту задержки ответа из Берлина не следует придавать большого значения, поскольку она скорее всего вызвана тем, что руководители оппозиции пока еще не определили окончательно своего отношения к сформулированным сторонами условиям. Могло иметь значение также и то обстоятельство, заметил Шелленберг, что к этому времени к сторонникам подпольной группы примкнул с немецкой стороны «влиятельный генерал», у которого «решительность в действиях при проведении операции всегда сопряжена с проявлением огромной осторожности в процессе ее подготовки».