Борис Рыбаков - Рождение Руси

То обстоятельство, что полюдье не проникало в глубинные области племен, а шло лишь по самой границе территории каждого племенного союза, заставляет нас задуматься над способом сбора дани. Надо думать, что механика сбора дани непосредственно с крестьянского населения была уже достаточно разработана местными князьями и определенное количество дани из отдаленных районов заранее свозилось к пунктам, через которые проходило полюдье киевского князя.

Мы не должны представлять себе полюдье как разгульный разъезд киевской дружины по весям и городам без всякого разбора. Дань была тарифицирована (это мы знаем по событиям 945 года), и, по всей вероятности, полюдье, производившееся ежегодно, посещало из года в год одни и те же становища, к которым местные князья заранее свозили обусловленную дань, то есть "везли повоз".

Маршрут полюдья отстоял на 200– 250 километров от внешних границ племенных союзов древлян, дреговичей, кривичей и северян. Без предварительного "повоза", организованного местной племенной знатью, трудно представить себе такой большой и громоздкий механизм, как полюдье. Ведь если бы наездам прожорливой и жадной массы киевских дружинников постоянно подвергались одни и те же местности по Днепру и Десне, то население этих мест просто разбежалось бы, ушло в глубь племенной территории, подальше от опасной трассы кругового объезда. Если этого не происходило, значит, местные князья, оберегая свое положение в племени и стремясь к равномерному распределению киевской дани, гарантировали привоз фиксированной дани в становища полюдья.

Нарушение договоренности с Киевом могло привести к тому, что полюдье превратилось бы в поход против того или иного племенного союза. Поэтому полюдье следует представлять себе не как первичную форму сбора дани, а как итоговую фазу этого процесса, охватившего и местные племенные дружины.

Самым обширным племенным союзом были кривичи. Дань, следуемая с них, должна была стекаться в их столицу – Смоленск. Он был перепутьем между Новгородом и Киевом и, как уже выяснено, поворотным пунктом большого полюдья. В силу этого нас не должно удивлять наличие под Смоленском огромного лагеря – города IX-X веков в Гнездове. Курганное кладбище IX-XI веков содержало около 5 тысяч могил, являясь крупнейшим в Европе. А. Н. Насонов имел все основания говорить: "Нет сомнения, что в старом Смоленске IX-XI веков сложилась своя сильная феодальная знать, богатство которой раскрывает содержимое гнездовских погребений. Она выросла на местном корню: гнездовские курганы в массе своей принадлежали кривичам, как признают все археологи. Можно думать, что богатство и могущество этой знати держалось на эксплуатации зависимого и полузависимого населения". Вот эта выросшая на местном корню племенная знать и могла быть промежуточным звеном между кривичской деревней и полюдьем киевского князя, которое никоим образом не могло охватить всей огромной территории кривичей.

Интересный и полный красочных подробностей рассказ о полюдье содержит русская летопись под 945 годом. Князь Игорь Старый только что совершил два похода на Византию. Во время первого морского похода 941 года Игорь возглавлял эскадру в 10 тысяч кораблей. Цифра, вероятно, преувеличена, но русский флот все же повоевал тогда все юго-западное побережье Черного моря: Вифинию, Пафлагонию, Гераклею Понтийскую и Никомидию. Пострадал даже Босфор ("Суд весь пожьгоша"). Только знаменитые греческие огнеметы, стрелявшие "яко же мълния", отогнали русских от Константинополя.

Сразу же после неудачи князь Игорь начал готовить новый поход. Киевским князем были наняты заморские варяги и степные печенеги (у них даже заложников взяли); были приглашены далекие северные дружины словен и кривичей и южные войска днестровских тиверцев. Войско шло в 943 году и сухопутьем, и по морю. Херсонесские греки извещали императора Романа: "Се идуть Русь бес числа корабль – покрыли суть море корабли!"

Когда Игорь стоял уже у Дуная, император прислал к нему послов о мире. Игорь начал совещаться с дружиной, которая была рада без сражений получить дань с империи: "…еда [едва ли] къто весть, къто одолееть – мы ли, они ли? Ли с морем къто советен? Се бо не по земли ходим, но по глубине морьстей и обща съмерть вьсем…" Взяв откуп у греков, Игорь возвратился в Киев, а на следующий год заключил с Романом и Константином Багрянородным договор, разрешавший Руси посылать в Константинополь ради торга "корабля, елико хотять… оже с миром приходять". Договор был утвержден в Киеве в соборной церкви святого Ильи на Подоле и на холме у идола Перуна.

Двукратный нажим на Византию в 941 и 943 годах, возможно, был вызван какими-то препятствиями, которые чинили греки русской торговле, несмотря на договор 911 года, заключенный с отцом Романа и Константина. Ряд ограничений содержится и в договоре 941 года, но путь русским кораблям в торговый центр мира – Царьград – был открыт. Киевское правительство, сильно потратившееся на организацию двух грандиозных флотилий (из которых одна сильно пострадала) и на содержание наемных войск, нуждалось в пополнении своих ресурсов вообще и экспортных в частности.

Появление в Киеве нанятых Игорем варяжских отрядов следует датировать самым концом 930-х годов, когда упоминается варяжский воевода Свенельд. Для содержания наемников Игорь определил дань с древлян и уличей, что вызвало войну этих племенных союзов с Киевом. Уличский город Пересечен (у Днепра) три года сопротивлялся Игорю, но тот наконец "при-мучи Уличи, възложи на ня дань и вдасть Свендедду". Эту фразу часто понимают как пожалование, передачу права сбора дани, но грамматическая форма фразы позволяет понять ее только в одном смысле: дань, полученную Игорем, он, Игорь, отдал Свенельду в 940 году. Исключить участие варяжских воинов в сборе древлянской или уличской дани нельзя, но речь идет о правовой стороне. Когда пятью годами позже Игорь отправился собирать древлянскую дань сам, летописец ни одним намеком не показал, что этим попираются права Свенельда. У варяга их просто не было: он получал содержание, а не бенефиций.

В 942 году после разгрома русского войска греками, может быть, как компенсацию варягам, участвовавшим в злосчастном походе, варяжский воевода получил древлянскую дань, что вызвало ропот киевской дружины: "Се дал еси единому мужеви много". Киевляне начали завидовать варягам: "Отроци Свенельжи изодели-ся суть оружием и пърты, а мы – нази. Да пойди, къняже с нами в дань – да и ты добудеши и мы".

После заключения договора 944 года, упрочившего позиции Руси, потребность в варяжском наемном войске значительно уменьшилась (Игорь княжит "мир имея к всем странам"), и осенью 945 года киевский князь вернул землю древлян в прежнюю систему своего киевского полюдья, когда князь начинал свой круговой объезд именно с древлян.