НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВ - 1 АВГУСТА 1914

Впоследствии указывали, что тем были спасены Франция и Англия, что совершенно верно. В коалиционной войне все взаимосвязано; и говоря словами виднейшего русского военачальника той войны генерала АЛ. Брусилова, «с начала войны, чтобы спасти Францию, Николай Николаевич совершенно правильно решил нарушить выработанный раньше план войны и быстро перейти в наступление, не ожидая окончания сосредоточения и развертывания армий. Потом это ставилось ему в вину, но в дейстительности это было единственное правильное решение. Немцы, действуя по внутренним операционным линиям, естественно, должны были стараться бить врагов поочередно, пользуясь своей сетью развитых железных дорог. Мы же с союзниками, действуя по внешним линиям, должны были навалиться на врага сразу со всех сторон, чтобы не дать немцам, возможности уничтожить противников поочередно и перекидывать свои войска по собственному произволу… Францию же необходимо было спасти, иначе и мы, с выбытием ее из строя, сразу проиграли бы войну».

Английский премьер времен первой мировой войны Дэвид Ллойд Джордж в канун второй мировой войны, в апреле 1939 года; напомнил : «Идеалом Германии является и всегда была война, быстро доводимая до конца… В 1914 году планы были составлены точно с такой целью, и она чуть-чуть не была достигнута, если бы не Россия… Если бы не было жертв со стороны России в 1914 году, то немецкие войска не только захватили бы Париж, но их гарнизоны по сие время находились бы в Бельгии и Франции». «Мудрые слова», – писал У. Черчиль об этой речи Ллойд Джорджа в своих мемуарах в 1948 году…

Это было ясно в Париже и Лондоне в 1914 году, но вопрос о том, в какой мере Франция и Англия оплатят громадный долг России,оставался открытым.

Затишье на фронтах на рубеже 1914/1915 годов предвещало бурю. Германия, обманувшись в надеждах окончить войну до «осеннего листопада», лихорадочно изыскивала методы и средства ликвидировать тупик позиционной войны, сулившей ей конечное поражение. Рыбьи глаза немецких генштабистов не отрывались от карт. На Западе благополучно — кайзеровские войска глубоко вторглись на территорию Франции. Французы и англичане, опутавшись колючей проволокой, зализывают раны.

Непосредственная опасность — с Востока! Картина на русском театре для срединных империй удручающая. Кровопролитные беспросветные бои дали немцам крошечную часть Польши на левом берегу Вислы, которую по плану войны русская армия и не собиралась сохранять за собой. Россия завладела куда большим. В Восточной Пруссии – русские снова у Мазурских озер. На южное крыло фронта лучше не смотреть — русские армии, взяв Галицию, у Карпат. На Кавказком фронте — турок бьют. Они попытались было окружить русские войска у Сарыкамыша. Итог – в окружении оказались турки, потерявшие 70 тыс. человек против 20 тыс. у русских. В тяжелых горных условиях русские войска медленно продвигались по вражеской земле.

В отличие от Франции, Россия как начала, так и воюет в основном на чужой территории. В итоге 1914 года на Западе начертание фронта для нее улучшилось — сократилась глубина передового театра,или «Польского мешка».

Стают снега, просохнет земля и русская армия снова двинется на Запад на жизненные центры Германии, а Австро-Венгрия уже под ударом.

Германские штабы единодушны – решение искать на Востоке, сокрушив русский колосс. В противном случае неизбежен прорыв Юго-Западного фронта через Карпаты – и конец Австро-Венгрии не за горами. Вену уже опутали проволочные заграждения, прикрывавшие окопы, блиндажи и столицу империи. Начальник германского генерального штаба Фалькенгайн считал: «Относительно состояния союзных войск возникли серьезные сомнения, насколько их фронт вообще может быть прочен без сильной немецкой поддержки…. Надо было переходить к немедленной и непосредственной поддержке Карпатского фронта… Вот почему с болью в сердце начальник генерального штаба должен был решиться на использование на Востоке молодых корпусов – единственного к тому моменту общего резерва… Такое решение знаменовало собой отказ, и притом уже на долгое время, от всяких активных предприятий крупного размаха на Западе».

Восточный фронт, отсасывавший войска с западного уже с августа 1914 года, с начала 1915 года превратился в исполинский магнит, притянувший к себе громадные силы. Против России в Восточную Пруссию ушел тот единственный резерв, о котором писал Фалькенгайн,— четыре новых корпуса. Поредел и Западный фронт, все новые и новые дивизии отправлялись на Восток. В конце 1914 года русский военный агент во Франции АЛ. Игнатьев сообщает особенно тревожную весть: идет «переброска сил на Восточный фронт. По многим признакам, немцы сняли с фронта большую часть тяжелой артиллерии».

Германские генералы не опасались за последствия на Западе. Спокойствие, воцарившееся там, замечает Н.И. Головин, «наводило немцев на мысль, что французское и британское главнокомандование окажутся более эгоистичными, чем русское, что армии наших союзников не проявят такого же жертвенного порыва для того, чтобы оттянуть на себя германские силы, как это сделала русская армия в кампанию 1914 года, что помощь союзников ограничится формулой «постольку поскольку», а при таких условиях немцы смогут спокойно навалиться всеми силами на Россию». Военные руководители Германии сочли, что в 1915 году они смогут выбить Россию из войны. «Поставить на колени», – процедил Гинденбург.

Было решено осуществить гигантский охват всего русского фронта от Балтийского моря до Карпат — ударные группировки сосредоточились в Восточной Пруссии и у Карпат. Отсюда и должны были последовать два сходящихся удара. Австрийцы еще торопили побыстрее деблокировать Перемышль. Фалькенгайн с определенными опасениями смотрел в будущее. Что бы ни твердили Гинденбург и Людендорф, заручившиеся могущественными союзниками в Берлине, начальник германского генерального штаба полагал, что исход «оставался совершенно туманным. Опыт Наполеона не вызывал на подражание его примеру».

День и ночь в Восточной Германии и к востоку от Вены стучали колеса – сотни и сотни эшелонов везли к русскому фронту войска и боевую технику. Хотя точные намерения врага не могли быть известны, общий замысел сомнений не вызывал — Рос сию ожидал бешеный натиск. Размеры нависшей угрозы были реалистически оценены Верховным главнокомандующим, который в директиве фронтам в феврале 1915 года реалистически указал: «К сожалению, мы в настоящее время ни по средствам, ни по состоянию наших армий не можем предпринять решительного общего контрманевра, которым мы могли бы вырвать инициативу из рук противника и нанести ему поражение в одном из наиболее выгодных для нас направлений. Единственным способом действий, подсказываемым обстановкой, является ослабление до крайнего предела войск левого берега р. Вислы с целью частыми контрманеврами на правом берегу Вислы и в Карпатах, по выборам главнокомандующих фронтами, остановить противника в развитии им наступательных действий и нанести ему хотя бы частичные поражения».