НИКОЛАЙ ЯКОВЛЕВ - 1 АВГУСТА 1914

Наступали великие и страшные времена. Оценка в зависимости от классовой точки зрения. Грянул 1917, год революций. К исходу его те, кто совсем недавно горели желанием рассесться хозяевами земли русской, оказались у разбитого корыта Могучее половодье силы и воли народной, как карточные домики, снесло хитроумные планы буржуазии, а в ожесточенном огне и муках гражданской войны рождалась новая страна

Под руководством В.ИЛенина партия большевиков вывела Россию из войны. Наша страна заплатила страшную цену за антинародную политику царизма и Временного правительства — 1,8 миллиона убитых на фронтах и умерших от ран соотечественников. Пo абсолютным потерям Россия не имела равных в лагере Антанты Но если бы наша страна продолжала воевать, этот кровавый счет неизбежно катастрофически возрос бы.

Западные союзники взвалили на Россию в 1914—1916 годах главную тяжесть вооруженной борьбы Партия большевиков провела титаническую работу, чтобы покончить с империалистической войной. Зов партии был услышан и понят в России, решающее большинство населения страны пошло за большевиками к миру. На Западе же призывы большевиков, отвечавшие коренным интересам всего человечества, были объявлены «предательством» дела Антанты За безумие правителей пришлось дорого заплатить солдатам Западного фронта, многие из которых продолжали верить империалистической пропаганде Некоторые из них прозрели, лишь пройдя кровопролитные кампании 1917—1918 годов

Мудрость ленинского руководства избавила русский народ от этих испытаний, сохранила жизнь миллионам людей.

Партия большевиков победила в революции и в войне, что оказалось по плечу только великой России Опозоренная царизмом, оплеванная отечественной буржуазией, восстав как Феникс из пепла, держава расправила исполинские крылья

Исторический поворот, поражающий воображение и в наши дни через много десятилетий после российского Октября создал своеобразную инерцию. Мы иной раз склонны упускать из виду ту страшную опасность, которую представляли для судеб Отчизны замыслы буржуазии, задушенные в зародыше революцией Победили, мол, и все тут Но претенденты на опустевший престол были много опаснее даже царизма как молодой хищник куда кровожаднее одряхлевшего льва Всемирно-историческое значение Октября, помимо прочего, в величайшей своевременности — меч революции поразил гадину в тот самый момент, когда она только-только становилась на ноги и не успела окрепнуть.

Ныне носителей чудовищных планов, пожалуй, почти не осталось в живых. Иные погибли с оружием в руках, сражаясь против народа в те годы, другие бесславно угасли в эмиграции, унеся в могилу неосуществленные тайные замыслы. Задним числом люди с короткой памятью стараются изобразить их некими рыцарями, бескорыстными служителями «демократии». Антикоммунисты нагромоздили горы книг о славных надеждах февраля 1917 года, будто бы увядших в Октябре того же года.

Работающие в этом ключе всеми силами и средствами до отказа используют внешнюю сторону событий, полагая, что пружины действий буржуазии надежно скрыты. Нет! Стоит пролить свет на значение сверхорганизации русского масонства и те изощренные методы, которыми они попытались замаскировать свои следы на магистральной дороге истории нашей Родины.

…Он был умным и даже талантливым человеком, Николай Виссарионович Некрасов, только отдал свои незаурядные способности служению Злу. В десятилетие, предшествовавшее 1917 году, а на него и падает вся политическая деятельность Некрасова, незримая рука высоко вознесла его по причинам, которые не понимали даже те, чье дело он отстаивал. 28-летний профессор кафедры статики мостов и сооружений Томского политехнического института, Некрасов в 1908 году прошел депутатом в Государственную Думу от кадетов. Он встретил Февраль 1917года товарищем Председателя Думы, был последовательно министром путей сообщения, министром финансов, заместителем премьера Керенского во Временном правительстве, разошелся с ним во время корниловского мятежа и был отправлен в почетную ссылку генерал-губернатором Финляндии, где его застала Октябрьская революция.

Милюков даже в глубокой старости не мог без содрогания слышать имя ближайшего коллеги по кадетской партии Некрасова. «В дни Временного правительства, — писал Милюков в «Воспоминаниях», — я тогда уже имел основание считать Н.В.Некрасова попросту предателем, хотя формального разрыва у нас еще не было. Я не мог бы выразиться так сильно, если бы речь шла только о политических разногласиях .. Хуже было то, что Некрасов, видя быстрый рост влияния Керенского, переметнулся к нему явно из личных расчетов Он был, конечно, умнее Керенского и. так сказать, обрабатывал его в свою пользу. По впечатлению Набокова, мало его знавшего вначале, «его внешние приемы подкупали своим видимым добродушием», «он умел казаться искренним и просто душным», но «оставлял впечатление двуличности, — маски скрывающей подлинное лицо». Вопреки Набокову, «первой роли играть» он не мог и даже, не желая рисковать, к ней и не «стремился». Он более способен был играть роль наушника тайного советчика, какого-нибудь «серого преосвященства» Он слишком долго цеплялся за колесницу временного победителя, и сам свел на нет свою политическую карьеру, когда пришлось прятаться от достигнутого успеха»

Милюков, почитавший себя проницательным человеком ушел из жизни, так и не поняв, кто стоял рядом с ним. Некрасов обладал поразительным даром мимикрии и необъяснимым желанием держаться в тени.

Неоспоримый ум Некрасова проявился в том, что он увидел необоримость Октябрьской революции, перевернувшей страну. Конечно, он не мог не сделать личного вклада в бopьбу с большевиками (о чем дальше). Но не преуспел. И если тысячи и тысячи контрреволюционеров сбегались под знамена пропащего дела, то Некрасов затаился в ожидании лучших времен. В начале 1918 года он сменил фамилию, стал Голгофским, отправился в Уфу, освобожденную Красной Apмией и затесался в ряды советских кооператоров. В провинциальной Уфе, а затем в Казани толковый и знающий работник быстро обратил на себя внимание. Он на виду – вошел в правление Татсоюза Завидная деловитость оказала ему дурную услугу, звонкая слава привела к разоблачению — в Голгофском опознали министра Временного правительства Н.В.Некрасова.

30 марта 1921 года он был арестован ЧК в Казани. В заключении в Уфе, а затем в ВЧК в Москве Некрасов повел душевные беседы со следователем, повествуя о муках «странствий» под чужой, но собственного изобретения фамилией. Разве странник не подобен Иисусу, проделавшему скорбный путь на Голгофу? Он обнажил на допросах белоснежную душу, во что уверовали по ту сторону стола. Следователи не стали досаждать узнику бестактными вопросами, а поручили самому описать свою жизнь человека, исковерканного проклятым прошлым. Автор нарек труд «Краткий очерк жизни Николая Виссарионовича Некрасова за время с начала империалистической войны до ареста 30 марта 1921 года», в котором среди многих красот эпистолярного жанра значилось: