Вилли Бредель - Братья витальеры

Ратсгеры Висмара сообщили ему, что в Штральзунде народная партия ремесленников взяла управление городом в свои руки и что Вульфламам пришлось бежать из города: Вульвекен Вульфлам служит у датчан управляющим в одном из замков в Сконе, а Вульф Вульфлам входит с недавних пор в рейхсрат датской королевы.

- Вульфламы изгнаны из Штральзунда?! - воодушевился Клаус Штёртебекер. - Я благодарю вас, ратсгеры. Лучшего известия мне и не надо. Возможно, мой друг Герд Виндмакер, брошенный Вульфламом в темницу, теперь свободен?

Ратсгеры пообещали Штёртебекеру разузнать и об этом.

Второй инцидент был связан с Хеннингом Мантойфелем. провинциальным юнкером, имение которого в Укермарке захватили более сильные соседи, и он теперь занимался морским разбоем. Он добивался подчинения объединенных пиратских кораблей общему командованию, чтобы с самого начала предотвратить возможные раздоры. Все три капитана единодушно выступили против. Конечно, они не против подчинения общему руководству, но оно, разумеется, может быть доверено только тому, кто покажет себя самым храбрым, самым опытным и самым осмотрительным. Они выговорили себе право оставить без внимания неразумный приказ, отданный каким-нибудь не в меру честолюбивым командиром. Нет, они не наемники, не холопы, они свободные моряки, и каждый их корабль самостоятельная единица. Как рыцарь самостоятельно распоряжается в своем замке, точно так и они - хозяева на кораблях. И кто вздумает нарушить этот порядок, станет их врагом и тотчас же почувствует силу их кулака.

Как бы подводя итог, Магистр Вигбольд бесстрастно произнес:

С волков овечьи шкуры снять,

Из тайных теплых мест изгнать,

Добро отнять, огнем донять

Проклятый волчий род!

Так требует народ!

Ратсгеры и благородные господа поняли, что пираты не собираются так просто расстаться со своей независимостью. Они не доверяют чужой власти и полагаются только на собственные силы. Они хотят оставаться свободными пиратами, а господам они достаточно послужили.

Отплытие флота витальеров превратилось в праздник для Висмара. Весь город был на ногах. Звонили колокола. Священники благословляли корабли, кропили пиратские пушки святой водой. На мачтах кораблей витальеров полоскались пестрые вымпелы. Хеннинг фон Мантойфель командовал торговым кораблем, на котором находились продовольствие, оружие и снаряжение, столь необходимые осажденному Стокгольму. Марквард Прин командовал двумя военными коггами, Арндт Штюк - тоже двумя. В качестве охранения с ними шли "Тигр" Штёртебекера. "Пенящий" - Гёдеке, "Рысак" - Вигбольда. В море к ним должен был присоединиться одновременно выходящий из Ростока флот под командованием фон Каланда и Генриха Люхова. Такую армаду датчане вряд ли смогли бы сдержать.

Клаус Штёртебекер стоял у руля своего судна и смотрел вперед на "Пенящего", который шел во главе каравана. На носу "Тигра" была выставлена "думкёне", готовая в любой момент послать врагу свой громовой привет и продырявить его бока. У бортов лежали палицы и булавы, мечи и алебарды, словом, оружия хватало, его отнимали у всех поверженных врагов. А "Тигр" уже немало поохотился и овладел не одним вражеским судном. Многие купцы вульфламовской породы, как и их корабли, стали добычей моря...

С волков овечьи шкуры снять!

Из тайных теплых мест изгнать...

Проклятый волчий род!

В трюме "Тигра" было уже немало богатой добычи: бесчисленные тюки шелковых и шерстяных тканей, кожи, меха, различные руды, лен, пенька, сало, соленая рыба - всякая добыча была кстати. В ближайшей гавани все это превращалось в звонкую монету или в вино и пиво, если на то было желание. В капитанской каюте Клауса Штёртебекера стоял тяжелый сундук, доверху наполненный дукатами, гульденами, рейхспфеннигами - разнообразной звонкой монетой. На стенах каюты были развешаны дорогие ковры, два огромных фландрских51 гобелена, редкостное оружие, чучела морских животных, которые были неизвестны в здешних водах, а на столе стояли великолепные шахматы с фигурами из слоновой кости. Жаль только, что никто из моряков, даже ученый Магистр Вигбольд, не знали этой чужеземной игры. О, Клаус Штёртебекер был счастливейшим человеком - он был свободен, он был сам себе господин и сказочно богат. Но дороже всего для него было то, что он жил морем, управлял кораблем, распоряжался четырьмя дюжинами отважных моряков. Лучшего он себе и представить не мог, его мечты осуществились. Одно только удручало его: как он ни старался, до сих пор ни одного корабля Вульфламов ему встретить не удалось. И еще ни одного Вульфлама он не отправил на тот свет за Хозанга, Свена, за Герда Виндмакера и за восьмерых олдерменов! Старый Вульфлам умер. В постели. Жалкой смертью, которую он и заслуживал. А его сыновья? Он, Клаус Штёртебекер, он их еще отыщет и заставит защищаться. "Тогда горе вам, Вульфламы, проклятые волки! Мы больше не ягнята, мы стали тиграми!"

Когда Киндербас пришел его сменить, Штёртебекер с улыбкой посмотрел ему в лицо. Киндербас был уже не мальчик, а статный парень, превосходный рулевой. Он стал почти таким же рослым и сильным, как Клаус. На левой щеке у него был глубокий шрам. Ударом топора ему тогда отхватили и левое ухо, но этого не было заметно, потому что его густые темно-русые волосы спускались до самых плеч. У него было и еще пять шрамов, и он этим очень гордился. Капитан Штёртебекер же, несмотря на то, что всегда бросался в гущу рукопашной схватки, оставался невредим. "Меня не задело", - восклицал он всякий раз после схватки. И не только Киндербас, но и вся команда "Морского тигра" считали своего капитана неуязвимым, и это только возвышало его в их глазах.

- Киндербас, - сказал Клаус, - Вульвекен Вульфлам сидит в замке на Сконе.

- Да неужели! - пророкотал тот своим басом, который с годами стал еще гуще. - Чтоб ему жариться у сатаны! Когда мы идем туда?

- Скоро. На этот раз он не уйдет.

- Хорошо бы попался, - произнес Киндербас. - А Стокгольм? Зачем, собственно, нам Стокгольм? Вместо того чтобы нападать на торговые корабли, мы охраняем их. Что нам за дело до датской королевы? Наши враги Вульфламы.

- Не горячись, Киндербас, - с улыбкой сказал Штёртебекер. - Я дал слово, что мы поможем стокгольмцам. Покончим с этим и пойдем на Сконе. А наши старые счеты мы всегда успеем свести.

- Мне кажется, лучше бы сейчас с ними поквитаться. Этот морской парад мне не нравится.

- Но я дал слово! - повторил Штёртебекер.

Датчане не были столь неподготовленными, как предполагали витальеры. Они замкнули вокруг города железное кольцо не только на суше, но и блокировали своим флотом выход из озера Меларен.

Стремительным налетом кольцо датских кораблей было разорвано, а пока корабли пиратов сражались с военными коггами датчан в заливе Сальтшён, Хеннинг Мантойфель беспрепятственно провел нагруженные суда в гавань. Защитники Стокгольма встретили этот геройский подвиг ликованием: уже два года они стойко сдерживали натиск превосходящего врага, и вот пришла помощь - продовольствие и оружие. Теперь они, почувствовав поддержку, стали дразнить датчан, насмехаться над ними: "Что ж, нападайте, если посмеете, а нет, так отступитесь; Ганза и витальеры поддерживают нас, и мы никогда не сдадимся!"