Чарльз Уайтон - Крупнейшие шпионы мира

Человек, путешествующий по Европе в те дни, наталкивался на куда меньшее количество бюрократических препон, чем в наше время, а потому Шульмейстер без особых трудностей достиг Вены. Сняв апартаменты, соответствующие его вымышленному рангу, он нанес визит главнокомандующему. На маршала произвел глубокое впечатление тот факт, что столь молодой человек прекрасно разбирается в военной и политической обстановке во Франции. Мак спросил, не желает ли он рассказать все, что знает. Шульмейстер согласился, и Мак с радостью занялся этим свалившимся на его голову источником информации. Маршал Мак, подобно многим до него, был «покорен правдивостью» и шармом Шульмейстера. Он устроил его избрание в лучшие военные клубы Вены и даже добился у Габсбурга должности для Шульмейстера и зачислил его в свой личный штат в качестве ШЕФА РАЗВЕДКИ.

Шульмейстер по-прежнему поддерживал постоянную связь с Наполеоном. Сменяемые друг друга тайные курьеры доставляли добытые им разведданные в Париж, привозя обратно вводящую в заблуждение полуправду, которую Шульмейстер успешно скармливал австрийскому главнокомандующему.

Хотя он превосходно говорил по-французски, немецкий все-таки был родным языком Шульмейстера, что, естественно, помогло ему снискать расположение снобистского венского высшего общества тех дней. Он успешно подкупил двух штаб-офицеров Мака, и в обмен на осторожно предложенный подкуп оба с готовностью согласились подтверждать подлинность ложной информации, получаемой Шульмейстером от «секретных связников» во Франции.

Маршал Мак не был престарелым и немощным консерватором, а скорее типичным ортодоксальным, лишенным воображения генералом пятидесяти лет. У него было мало причин сомневаться в той информации, что сообщил ему Шульмейстер, и вскоре он убедился, что Франция стоит на пороге второй революции. В докладах, поставляемых Шульмейстером, говорилось об армейских мятежах, гражданских волнениях и заговорах роялистов. Все это, естественно, было придумано Талейраном, Савари и Фуше. Чтобы добавить правдоподобия этой информации, Наполеон начал уводить свои армии с Рейна, тем самым давая понять, что он сталкивается с проявлениями внутренней смуты во Франции. «Правильно» оценивать информацию Маку помогали и экземпляры газет, специально написанные и напечатанные в Париже и якобы контрабандой привезенные из Франции одним из связников Шульмейстера.

И вот, наконец, во главе тридцатитысячной армии Мак вторгся в долину Данубе в Германии, будучи при этом уверен, что он идет по следам маршала Нея, войска которого были спешно выведены из Германии, чтобы пресечь роялистский мятеж во Франции.

В середине октября, на подступах к городу Ульму на Верхней Данубе в юго-западной Германии, Мак лицом к лицу столкнулся с великолепными, вышколенными войсками под командованием французского маршала Нея, построенными в боевые порядки и готовыми к битве. Спустя несколько часов главнокомандующий армией Габсбургов с ужасом обнаружил на флангах своей армии войска под командованием великих капитанов Мармонта, Ланне и Сульта. 20 октября все еще озадаченный австриец признал поражение и изъявил готовность капитулировать. Австрийская армия попала в умно подготовленную ловушку.

Несмотря на значительность поражения, роль в этом Шульмейстера осталась незамеченной. Он вернулся в Вену вместе с побежденным Маком. Все были согласны, что налицо измена. Незадачливый главнокомандующий был смещен со своего поста, лишен звания и с позором заключен в тюрьму, а находящийся по-прежнему вне подозрений Шульмейстер принял участие в чрезвычайной встрече императора Габсбурга с русским царем, цель которой состояла в том, чтобы попытаться выработать общую стратегию противостояния Наполеону. Фактически Шульмейстеру было позволено продолжить играть свою роль двойного агента. С помощью фальсифицированных французских документов он внес главный вклад в одну из величайших наполеоновских побед – при Аустерлице, одержанной 2 декабря 1805 года.

К этому времени, однако, некоторые члены австрийского штаба начали подозревать Шульмейстера. Был дан приказ о его аресте и казни. И спас Шульмейстера сам Наполеон, чье молниеносное наступление на столицу Габсбургской империи застало город врасплох.

В качестве награды за решающий вклад в победу при Аустерлице и Ульме Наполеон одарил Шульмейстера небольшим состоянием. Плюс к этому ловкий эльзасец получал и щедрую плату от австрийцев, отказ от которой мог бы возбудить подозрения.

На протяжении нескольких лет Шульмейстер по-прежнему оставался шпионом Наполеона и выполнял секретные миссии в Англии и Ирландии, а также нес активную службу, командуя отрядом кавалеристов при Ландшуте. Во время второй оккупации Вены Наполеоном Шульмейстер был назначен главным цензором. На этом посту он уговорил австрийских издателей выпустить стандартное издание французской классики, которая до этого долго находилась в списке запрещенных в империи Габсбургов книг по политическим и религиозным мотивам.

Шульмейстер, несомненно, родился шпионом. Он скучал и томился без активной подпольной деятельности, и вскоре Наполеон вновь назначил его на пост шефа разведки. На Эрфуртском конгрессе он возглавлял французскую шпионскую сеть, следившую за всеми важными персонами, включая и русского царя, и даже самого Гете, приехавшего из окрестностей Веймара.

Наполеон восхитил великого германского мудреца и писателя. Но и Гете стал одним из немногих людей, к которым Наполеон относился как к равному. Император настойчиво желал знать подробности всего, чем занимался величайший из немцев своего времени. Каждое утро Шульмейстер должен был докладывать императору, с кем Гете встречался и что сказал. Кроме того, Шульмейстер продолжал следить за русским царем и его отношениями с прекрасной королевой Луизой Прусской, которой русский император помогал и которой восхищался.

Наполеон поддерживал близкие, дружеские отношения с Шульмейстером, обращаясь к нему фамильярно «Карл». Однако несмотря на это, у императора сохранялась профессиональная солдатская неприязнь к профессиональному шпиону. И хотя Шульмейстер явно давно заслужил и весьма жаждал получить французский орден Почетного легиона, Наполеон провел четкую линию в отношении знаков отличия. Был предел, который император никогда бы не переступил. В конце царствования император как-то сказал Шульмейстеру: «Я давал тебе огромные суммы денег за твою службу в прошлом. У тебя, наверное, около полумиллиона франков… но уважать шпионов я не могу».

Шульмейстер утешил свое уязвленное самолюбие покупкой огромной собственности, соответствующей тому титулу, который Наполеон вполне мог бы ему пожаловать. В своем родном Эльзасе, где он был популярной и очень уважаемой фигурой, он купил великолепное шато Le Meinau, а близ Парижа приобрел другую недвижимость. Вместе эти покупки потянули бы в ценах нашего времени ни много ни мало на 500 000 франков.