Гордон Брук-Шеферд - Перелетные птицы

Носенко в апреле 1969 года были сняты все подозрения, и ему начали платить деньги как советнику ЦРУ, временами с доплатами, хотя многие противники Носенко говорили, что ЦРУ зря приняло на службу этого противоречивого человека. Многим сотрудникам ЦРУ из числа старой гвардии эта "кость в горле" будет мешать до конца их дней.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

КОЛЕСО КРУТИТСЯ

12

Плюс и минусы

Переходя к 70-ым и 80-ым годам, мы должны сказать, что это были годы хорошего урожая для западных спецслужб, причем хорошего не по количеству, а по качеству. Отсчет начитается с любопытного, но важного плюса, и нескольких равно любопытных, но относительно незначительных дел, которые и с плюсами, и с минусами.

Плюсом был Олег Лялин из состава огромного советского торгового представительства в Лондоне. У него не было диппаспорта, и это создало ему проблемы, когда на рассвете 31 августа 1971 года рано утром его машину, управляемую явно нетвердой рукой, остановила полиция. Водитель был пьян. Он назвал свое имя и официальный статус, но отказался пройти проверку на дыхательной трубке или анализ крови или мочи в местном отделении полиции. Он нарушил предписания закона, отказавшись пройти проверки, и утром предстал перед судьей, после чего был отпущен под залог в 50 фунтов, который внес сотрудник советского посольства Александр Абрамов, тоже, как и Лялин, из КГБ. Перед Лялиным стояла перспектива открытого суда и краткого срока тюремного заключения. Лялина нужно было высылать из страны.

Но это не входило ни в советские планы, ни в планы британской контрразведки Ми5 - правда, по другим причинам. Все дело в том, что ещё в феврале 1971 года Лялин был завербован ею - в основном на почве бурного любовного романа со своей секретаршей, некой Ириной Тепляковой. Первым требованием в обмен на сотрудничество было предоставление надежного убежища в качестве любовного гнездышка для обоих, и это требование в конце концов было удовлетворено. Оба состояли в браке, но их супруги жили в Советском Союзе. Наступило время для обеих сторон этой сделки действовать, и Лялин официально стал беглецом.

Значение Лялина было и недооценено, и переоценено. Олег Лялин был определенной исторической вехой, так как явился первым послевоенным сотрудником советской разведки, оставшемся в Британии, первой вербовкой Ми5, в отличие от Ми6.

Один аспект его профессиональной деятельности также недооценили. В его задачу входило определение целей для террористических ударов по Британии изнутри в случае войны. Один из проектов, над которым он работал, был направлен на создание затруднений в работе железнодорожной системы. Другой предусматривал разбрасывание малюсеньких шариков с нервно-паралитическим газом в коридорах и под коврами британского МИДа, которые лопались бы под ногами и выводили бы из строя дипломатов.

В таком качестве Лялин работал на отдел "В" (саботаж, убийства в военное время). После бегства Лялина отдел был ликвидирован. Вновь ожил он через несколько лет в виде Восьмого отдела в управлении, занимавшегося нелегальной разведкой. Так что кратко - и среднесрочный ущерб операциям КГБ был нанесен чувствительный.

С другой стороны, хотя Лялин назвал и десятки имен, было бы неверно считать его единственной причиной массовой высылки в сентябре этого же года 90 советских сотрудников из Великобритании (и запрет на возвращение в страну 15 других, которые находились за пределами страны).

Лялин раскрыл несколько агентов. Любопытно дело агента Абдулкадера, выходца из Малайзии, который работал в департаменте выдачи автомобильных номеров при Большом совете Лондона, через которого проходили специальные списки номеров, принадлежавших спецслужбам. Абдулкадер был осужден 8 февраля 1972 года сроком на три года. А за два месяца до этого были осуждены соответственно на четыре и пять лет тюрьмы два других агента на связи у Лялина - греки-киприоты Константинос Мартиану и Кириакос Кости.

Однако последовавшая за его бегством массовая высылка - это не только результат его бегства. Род деятельности большинства из списка в 115 человек - по одной из оценок, 80 процентов, - был известен британским властям и без помощи Лялина. Но если он и не был причиной, то предлогом для самой массовой в истории разведок высылки. Более поздние перебежчики показали, что она явилась ударом приливной волны по Центру.

Переиграли с его обвинениями в просоветских симпатиях в окружении Вильсона и связанных с этим опасных просчетах в вопросах безопасности - о чем десять лет говорила Кассандра в лице Голицына. И вот в начале 70-х Лялин снова вернул к жизни этот дух, когда ещё действовал как "агент на месте". Хотя и не столь голословный, как Голицын, он дал только одну "наводку": его коллега литовец Ричардас Вайгаскус, также работавший "под крышей" торгпредства, был на связи с богатым британским производителем плащей Иозефом Каганом, также выходцем из Литвы, а Каган, в свою очередь, был другом и спонсором Гарольда Вильсона. В 1972 году Вильсон, будучи в оппозиции, сам попросил, чтобы его допросили в Ми5 по поводу всех обвинений. После того как ему ничего не предъявили по существу, он поблагодарил сотрудника контрразведки и сообщил ему, что Каган, его чисто светский знакомый, не получал сколько-нибудь важных документов. Отношений с Каганом Вильсон не прекратил, но это оказался не очень удачный друг для него: позже он был осужден за воровство. Позже, когда Вильсон пришел к власти, поговаривали, что некоторым министрам не показывали особенно важных документов. Но это уже другая история, в которую Лялин ничего не привнес, кроме специфической атмосферы.

Из событий начала 70-х следует отметить необычное стечение "повторных побегов" - в Советский Союз - офицеров, которые только на короткое время перешли на Запад. Серия началась, и довольно в странной форме, с Анатолия Кузьмича Чеботарева, 37-летнего майора из технической службы ГРУ, работавшего в Брюсселе под прикрытием тамошнего торгпредства. 2 октября 1971 он внезапно появился в британском посольстве в Брюсселе и попросил политического убежища, на что сотрудник посольства ответил ему, что в связи с начавшимся уикэндом в посольстве никого нет и ему лучше зайти в в понедельник. Чеботарев решил не мешать британскому посольству проводить уикенд и тем же вечером отправился в американское посольство, где ему сразу пошли навстречу. Через пять дней он был уже в США, где указал на допросах 33 сотрудника спецслужб, работавших под разными прикрытиями в Брюсселе (большинство были выдворены потом бельгийским правительством).

В течение осени советское посольство бомбило американские власти просьбами разрешить советским представителям встретиться с Чеботаревым. Наконец с согласия ЦРУ и под наблюдением ЦРУ Чеботарева 21 декабря 1971 года привезли на встречу с советским временным поверенным. Чеботарев ехал на встречу неохотно. Три дня спустя эта неохота настолько испарилась, что Чеботарев сам явился в посольство и попросил отправить его в Советский Союз. Двумя днями позже он был отправлен самолетом в Москву - судя по всему, по его воле. Его дальнейшая судьба неизвестна, как неизвестны и доводы, с помощью которых его убедили вернуться (а что же делали присутствовавшие на встрече сотрудники ЦРУ? - примеч. перев.). Очевидно то, что он с самого начала не был подсадной уткой КГБ. Не поддается логическому объяснению, чтобы русские подставили своего человека, он выдал разведывательную информацию, а потом его вернули в Москву и похлопали по плечу, вместо того чтобы оставить в логове противника.