Петер Хенн - Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945
- Название:Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Центрполиграф
- Год:2006
- ISBN:5-9524-2454-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Петер Хенн - Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945 краткое содержание
Петер Хенн, летчик-истребитель из 51-й истребительной эскадры «Мельдерс», а затем командир эскадрильи из 4-й эскадры непосредственной поддержки войск на поле боя, рассказывает о воздушных сражениях последних лет Второй мировой войны. Его бросили в бой в 1943 году, когда неудачи Гитлера начинали становиться все более серьезными. Хенн воевал в Италии, участвовал в воздушных схватках во Франции после высадки союзников и закончил войну в Чехословакии, попав в плен к русским.
Последнее сражение. Воспоминания немецкого летчика-истребителя. 1943-1945 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Геринг начал запинаться и побелел, словно лист бумаги. Сидя за столом, покрытым тканью, он нервно вертел в руках машинописный текст. В своей речи он использовал заметки, раскрывавшие основные пункты, которые он хотел развить.
– Ребята, я недавно узнал, что «Либерейторы» сделали разворот над Линдау [79], вместо того чтобы лететь к Аугсбургу, который был их фактической целью. Некоторые сказали мне, что причиной этого отклонения стало изменение погоды. Другие полагают, что причина была в том, что ваша группа сформировала истребительный барьер севернее Боденского озера. Несомненно, что ваше присутствие в воздухе заставило этих господ дважды подумать. Пожалуйста, я готов допустить, что они были напуганы вами. Однако этого недостаточно. Вы не должны играть роль лишь средства устрашения. Вы должны вселить во врага отвращение к полетам в нашем небе.
Очевидно, что мысли Германа и мои собственные далее шли разными путями.
«Будь я на вашем месте, Герман, – подумал я, – то выбрал бы вариант плохой погоды. «Либерейторы» не в первый раз встречают нас в воздухе, и это пока еще ни разу не заставило их отменить свой налет и освободить свои бомбоотсеки».
– Есть еще одна вещь, которую я хочу сказать вам, – продолжил Геринг, повысив голос. – Когда вы летите с дополнительными баками и перехватываете противника, то не ждите, что можете их сбросить. Я знаю, что вы делаете это, так как считаете, что эти внешние баки обременяют ваш самолет и что с топливом под фюзеляжем Me-109 менее маневренный. Меня это не волнует. В будущем баки будут оставаться там, где они есть. Топливо не должно бесцельно распыляться по небу. В Германии имеется громадная нехватка бензина. В настоящий момент не может идти никакой речи о его растрате. В будущем вы будете выполнять атаки, не сбрасывая свои подвесные баки.
Моя голова начала кружиться.
«Ради бога, Герман, попытайся быть хоть немного более реалистичным. Одна зажигательная пуля, – а Бог знает, что в бою их летит множество с обеих сторон, – и самолет в мгновение ока может превратиться в пылающий факел. А это станет еще проще, если под брюхом у самолета будет болтаться бак, полный топлива. С тем же успехом можно летать на бочке с горючим и щелкать зажигалкой».
Геринг продолжал говорить в течение трех часов. Все мы почувствовали, как нас обдало ледяным душем, и люди перестали слушать. Он просто осуждал всех подряд. Единственными, кто еще пользовался благосклонностью в его глазах, были летчики-истребители на Восточном фронте – его фавориты. Что же касается остальных – летчиков-истребителей в Германии, Италии или на Западном фронте, – то они не стоили выеденного яйца.
Прямо посередине речи внезапно вошел офицер разведки и возбужденным голосом объявил:
– Герр рейхсмаршал, я обязан доложить вам, что «Москито» направляется к Мюнхену.
– Сейчас мы увидим кое-что, – прошептал Зиги.
Надменно посмотрев на нас, Геринг неожиданно произнес:
– Так, господа, и что мы собираемся сделать с этим?
Повисла длительная тишина.
Наконец наш командир поднялся на ноги:
– Быстрее, мы должны поспешить. Все по местам! Вы, вы и вы. Взлетайте немедленно. Кстати, где «Москито»?
– На 9000 метров над Ульмом. Он движется прямо на нас.
– Хорошо. Как только взлетите, в сомкнутом строю берете курс на Аугсбург и набираете высоту. Вы, Хайнц, берете на себя командование, а вы, Франц, возглавите вторую пару. Как только заметите «Москито», расходитесь. Первая пара зайдет ему в хвост и попробует сбить его. Вторая пара барражирует над Ульмом, чтобы отрезать ему путь отхода и перехватить его.
Геринг не сделал никаких комментариев. Он, вероятно, хотел узнать, как истребительные группы претворяют полученные от него инструкции на практике. Наконец он подал голос:
– Почему четыре «Мессершмитта»? Зачем тратить излишнее топливо?
Командир побледнел, сглотнул и повернулся к Герману.
– Я хотел… – Он запнулся. – Я хотел… так, я собирался принять меры безопасности, герр рейхсмаршал.
– Вы заставляете меня смеяться над вашими мерами безопасности. Вы всегда говорите это. Достаточно двух машин, как и одного курса. Хорошо, продолжайте.
Два пилота выбежали наружу.
– Они никогда не получат этот «Москито», – сказал мне на ухо Зиги.
Я согласился с ним. Несколько минут спустя мы услышали шум взлетающих самолетов. Геринг посмотрел на свои часы и нарушил смертельную тишину:
– Эти двое, кажется, не торопятся.
Возникло всеобщее чувство неловкости. Геринг продолжил свою прерванную речь. Его комментарии теперь были отрывистыми. Он почти что бредил. Я всегда буду помнить эту фразу, которая была особенно тяжела из-за своего двойственного смысла:
– Еще раз, ребята, я должен привлечь ваше внимание к тому факту, что я хочу результатов. Каждого человека, о котором доложат как о трусе, я отдам под суд военного трибунала. Если мы не будем иметь побед в воздухе, то мы проиграем войну.
Наконец, он произнес эти слова. Это было единственное, что он действительно хотел сказать, и все мы знали это. В них была причина его визита. Его лицо было белым, как его мундир, Геринг поднял голову и уставился прямо на нас.
Я не мог сдержаться и прошептал: «Удачи вам, господа».
Никто не шевелился. Можно было бы услышать падение булавки. Мы все говорили сами себе: «Если не случится чуда, если не произойдет радикальных перемен, с нами со всеми покончено».
Зиги бросил ремарку: «Прощайте, парни. Прощай, фатерланд». Я думаю, что его, должно быть, слышали все. Я испугался за него. Геринг поднялся, свита последовала его примеру. Они, наверное, уже знали эту речь наизусть, поскольку, вероятно, слышали, как он произносил ее перед большим числом других истребительных групп. Комендант аэродрома проревел: «Смирно!»
Герман тяжело ступая направился к двери.
В его честь в столовой был устроен банкет. Геринг ел мало, и остальные также демонстрировали небольшой аппетит. Во время беседы Галланд сказал нашему командиру:
– Продолжайте сбрасывать свои подвесные баки при приближении к врагу, как делали это раньше. Но он (Геринг) прав в одном – вы должны сбивать большее число «ящиков». Наша статистика прискорбная. Обломков тех, кого вы собьете, всегда будет достаточно, чтобы сделать новые баки, если мы будет испытывать нехватку в них.
Пожав плечами, он больше ничего не сказал.
Час спустя «Юнкерс» улетел. Немедленно начался гвалт.
– Вы видели? Ни один из них не носит никаких наград. Герман без своего «пасьянса», Галланд без своих дубовых листьев с бриллиантами. Герман носит только старый кайзеровский Железный крест [80]. Какая речь, парни! Теперь я могу понять, почему Адольф велел ему носить награды [81].
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: