Фридрих Шиллер - Тридцатилетняя война

Так как город Страсбург встал с оружием в руках на защиту протестантского капитула и принца Бранденбургского, а противная партия при помощи лотарингских войск старалась завладеть епископскими землями, то возникла продолжительная война, сопровождавшаяся, по обычаю тех времён, варварским опустошением. Напрасно старался император решить спор своим высоким авторитетом: епископские владения ещё долгое время оставались разделёнными между обеими партиями, покуда, наконец, протестантский принц за умеренное денежное вознаграждение не отказался от своих притязаний, и таким образом католическая церковь одержала ещё одну победу.

Ещё более серьёзным для всей протестантской Германии было событие, происшедшее в швабском имперском городе Донауверте, после того как был улажен спор, о котором сейчас шла речь. В этом католическом городе в правление Фердинанда и его сына протестантская религиозная партия получила законным путём такой перевес, что католические обыватели города должны были довольствоваться часовней в монастыре святого Креста и по причине раздражения, царившего среди протестантов, отказаться от многих своих богослужебных обрядов. Наконец, фанатический настоятель этого монастыря, осмелясь пренебречь гласом народа, вздумал устроить крёстный ход с поднятием креста и с развевающимися хоругвями. Однако его быстро заставили вернуть процессию в монастырь. Когда тот же самый настоятель, ободрённый благоприятным императорским указом, через год повторил крёстный ход, протестанты перешли к прямому насилию. Фанатически настроенная толпа заперла ворота перед возвращавшимися в город монахами, изорвала их хоругви и проводила их домой криками и бранью. Следствием погрома был вызов в императорский суд, и когда возбуждённые жители решились поднять руку на императорских комиссаров, когда все попытки мирно уладить распрю наткнулись на сопротивление разъярённого народа, город, наконец, был объявлен в имперской опале; исполнение приговора было возложено на герцога Максимилиана Баварского. Малодушие охватило столь задорных ранее граждан при приближении баварского войска: они сдались без сопротивления. Возмездием за их вину была полная отмена протестантского вероисповедания в Донауверте. Город потерял свои привилегии и из швабского имперского вольного города обратился в город, подчинённый Баварии.

Два обстоятельства, сопровождавшие это событие, должны были обратить на себя внимание протестантов даже в том случае, если бы интересы религии не имели для них такого значения.

Приговор этот был произнесён императорским рейхсгофратом, трибуналом католическим, действующим произвольно, подсудность которому давно уже вызывала яростные нападки протестантов, а выполнение его было поручено герцогу Баварскому, начальнику чуждого округа. Распоряжения, столь противные имперской конституции, предвещали протестантам насильственную расправу со стороны католиков, которые, опираясь на тайные соглашения и осуществляя опасный план, могли добиться полного подавления их религиозной свободы.

В положении, где господствует право силы и на силе основана всякая безопасность, слабейшая сторона всегда деятельнее заботится о самозащите. Это происходило теперь и в Германии. Если католики в самом деле замыслили что-либо дурное против протестантов, то, очевидно, первый удар, по разумному расчёту, должен был скорее пасть на Южную, чем на Северную Германию, ибо земли, где обитали нижнегерманские протестанты, тянулись длинной сплошной полосой, и таким образом они легко могли помогать друг другу; верхнегерманским же протестантам, отрезанным от остальных и охваченным со всех сторон католическими государствами, было бы весьма трудно противостоять нападению. Если бы, далее, католики, как можно было предполагать, пожелали воспользоваться внутренней рознью протестантов и направить нападение на обособленную религиозную партию, то, очевидно, кальвинисты, как более слабые и вдобавок отрешённые от религиозного мира, подвергались самой непосредственной опасности, и первый удар должен был пасть на них.

Оба эти условия соединились в пфальцских землях, имевших в лице герцога Баварского весьма опасного соседа. Эти земли в результате перехода их государя в кальвинизм совершенно не пользовались защитой религиозного мира и не могли надеяться на помощь евангелических чинов. Ни одна немецкая страна не пережила за столь краткий промежуток времени столь быстрых перемен религии, как Пфальц той эпохи. В течение всего только шестидесяти лет эта страна, злополучная игрушка своих властелинов, два раза обращалась к учению Лютера и два раза сменяла это учение на кальвинизм. Сперва курфюрст Фридрих III изменил аугсбургскому исповеданию; его старший сын и наследник Людвиг быстро и насильственно снова сделал это исповедание господствующим. У кальвинистов во всей стране были отобраны их церкви; их проповедники и даже школьные учителя, исповедовавшие их веру, были высланы из Пфальца; этот ревностный евангелический государь преследовал их даже в своём духовном завещании, назначив опекунами своего малолетнего наследника лишь строго правоверных лютеран. Но противозаконное завещание это было уничтожено его братом, пфальцграфом Иоганном-Казимиром, который, согласно предписаниям Золотой буллы Золотая булла — изданный в 1356 г. императором Карлом IV акт, по которому признавалась полная политическая самостоятельность курфюрстов. Булла подтверждала за курфюрстами право избрания императоров (само слово «курфюрст» означает по-немецки князь-избиратель) — право, присвоенное этими крупнейшими феодалами Германии ещё в XIII в. Согласно определению буллы в состав коллегии курфюрстов входили три духовных (архиепископы Кёльнский, Майнцский и Трирский) и четыре светских князя (пфальцграф Рейнский, маркграф Бранденбургский, герцог Саксонский и король Чешский). Булла разрешала войны между имперскими феодалами и провозглашала невмешательство императора во внутренние дела князей и вольных городов. Золотая булла, этот, по выражению Маркса, «основной закон немецкого самовластья», способствовала дальнейшему раздроблению Германии. , принял на себя опёку и управление всей страной. Девятилетний курфюрст Фридрих IV был окружён учителями-кальвинистами, которым поручено было изгнать лютеранскую ересь из души их воспитанника, коли надо, хоть палками. Если так поступали с государём, то можно себе представить, как обходились с подданными.

При Фридрихе IV пфальцский двор с особой ревностью призывал протестантских чинов в Германии к единодушной борьбе с Австрийским домом и пытался достичь их объединения. Не говоря о влиянии советов Франции, которые всегда были продиктованы ненавистью к Австрии, одна уже забота о самосохранении заставила Пфальцский двор постараться своевременно обезопасить себя от столь близкого и столь могущественного врага хотя бы ненадёжной поддержкой со стороны протестантов. Осуществление этого союза было сопряжено с большими трудностями, так как ненависть евангелистов к реформатам едва ли уступала общему их отвращению к папистам. Поэтому питались прежде всего воссоединить религии, чтобы таким образом проложить путь к политическому объединению; но все эти попытки не имели успеха и кончались обыкновенно тем, что каждая сторона лишь ещё более укреплялась в своих воззрениях. Оставалось одно: усилить страх и недоверие евангелистов и тем вызвать в них сознание необходимости такого союза. Для этого преувеличивали силу католиков; раздували опасность; случайные события приписывались заранее обдуманному плану; незначительные происшествия извращались злостным толкованием, и всему поседению католиков приписывали такое единодушие и осмотрительность, от коих они, вероятно, были очень далеки.