А. Дюков - За что сражались советские люди

Командование зондеркоманды, однако, придерживалось иного мнения; после некоторых раздумий оставшихся детей было решено расстрелять. Сначала расстреляли всех старше семи лет. Оставшиеся были заперты в доме на окраине без еды и воды; их плач и вопли были слышны по всей округе.

Священник 295-й пехотной дивизии доктор Ройсс зашел в здание, чтобы знать, что происходит. «Мы беспрепятственно прошли в дом и обнаружили в двух помещениях около 90 (у меня было время подсчитать) детей в возрасте от нескольких месяцев до пяти, шести или семи лет, — писал он в докладной командованию дивизии. — Оба помещения, в которых размещались дети — к ним примыкало пустое третье помещение, — были в очень грязном состоянии. Дети лежали или сидели на полу, который был покрыт их выделениями. Мухи сидели большей частью на ногах и животах полуодетых детей. Несколько больших детей (два, три, четыре года) соскребали со стен известку и ели ее» 319 319 Альтман И. А. Жертвы ненависти. С. 203. .

Начальник штаба 295-й дивизии подполковник Гроскурт отправился выяснять отношения с представителями СД. Он даже послал запрос командованию армии. Фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау, однако, подтвердил необходимость расстрела малолетних детей, заявив: «Фактически я решил, что однажды начатая акция должна быть доведена до конца должным образом» 320 320 Кнопп Г. СС: Черная инквизиция. С. 135. .

Получив окончательный приказ завершить начатое дело, штандартенфюрер СС Пауль Бломбель вызвал к себе оберштурмфюрера Августа Хэфнера и распорядился организовать расстрел детей. На совести Хэфнера и его подчиненных были уже тысячи жертв, однако уничтожать детей им еще не приходилось.

— Кто конкретно займется этим? — спросил Хэфнер.

— Солдаты СС, — меланхолично ответил Бломбель.

— Но это же сплошь молодые ребята, и мы не имеем права поручать им такое дело.

— Тогда пусть это сделают ваши люди.

— Как они могут это делать, когда у них есть свои дети?

Офицеры зондеркоманды препирались минут десять, пока Хэфнеру не пришла счастливая мысль привлечь к расстрелу украинскую вспомогательную полицию. Это предложение было принято без возражений; в конце концов, местных недочеловеков для того и вооружали, чтобы они за умеренную плату уничтожали себе подобных.

Хэфнер лично отправился проконтролировать действия украинской полиции. «Я вошел в лес, — вспоминал оберштурмфюрер. — Солдаты вермахта уже выкопали могилу. Детей везли туда на тракторе. Техническая сторона дела меня не касалась. Украинцы стояли вокруг и дрожали. Детей выгрузили с трактора. Их поставили на край могилы — когда украинцы начали в них стрелять, дети падали туда. Раненые тоже падали в могилу. Это зрелище я не забуду до конца жизни. Оно все время у меня перед глазами. Особенно запомнилась мне маленькая белокурая девочка, взявшая меня за руку. Потом ее тоже застрелили» 321 321 Брухфельд С., Левин П. Передайте об этом детям вашим... С. 86. .

Никакими разумными доводами невозможно было обосновать уничтожение четырехлетних детишек; для того чтобы представить, что даже в столь маленьком возрасте еврей является «подрывным элементом», угрожающим немецким войскам и всему Рейху, требовалось обладать невероятной фантазией.

Все было проще: к этому времени нацистами было принято решение о поголовном уничтожении советских евреев.

О принятии этого решения свидетельствуют действия командования вермахта и руководства РСХА — сил, которые играли ключевую роль в развертывании террора на оккупированных советских территориях.

12 сентября глава ОКВ фельдмаршал Кейтель издал приказ: «Борьба с большевизмом требует принятия безжалостных и энергичных действий, в первую очередь против евреев» 322 322 Альтман И. А. Жертвы ненависти. С. 201. . Как видим, концепция военного командования была совершенно однозначной.

В ведомстве Гиммлера тоже размышляли на этот счет. В один прекрасный день шеф РСХА Гейдрих вызвал к себе начальника «еврейского отдела» гестапо оберштурмбаннфюрера Адольфа Эйхмана.

«Я явился, — вспоминал Эйхман. — И он сказал мне: «Фюрер приказал физически уничтожить евреев». Эту фразу он мне сказал. И вопреки своему обыкновению замолчал, словно хотел проверить действие своих слов. Я это и сегодня помню» 323 323 Ланг И. фон. Протоколы Эйхмана. С. 72. .

Эйхман даже не сразу понял, о чем идет речь; еще недавно его отдел вынашивал планы депортации евреев на Мадагаскар, а теперь занимался изоляцией их в гетто. Но об уничтожении евреев никто даже не думал.

Гейдрих посмотрел на опешившего начальника «еврейского отдела» и посоветовал тому съездить в командировку на Восток, посмотреть, как там расправляются с евреями. В Люблине Эйхману показали, как строятся домики, в которых при помощи выхлопных газов от мотора подводной лодки можно уничтожать евреев, в Хелме — продемонстрировали работу машины-душегубки. Все это походило на импровизацию и никак не могло обеспечить массового уничтожения людей. И тогда Эйхман отправился туда, где людей убивали по-настоящему массово.

На оккупированные территории СССР.

В Минске оберштурмбаннфюреру предложили посмотреть на очередной массовый расстрел. Гестаповец был по-настоящему поражен увиденным; даже спустя двадцать лет в его рассказе звучит потрясение.

«Пришел туда на место, но оказалось уже поздно. В тот день до обеда это закончилось, почти закончилось... Когда я пришел, то видел только, как молодые солдаты стреляли в яму... Я... я там... что бы я ни сказал... ведь я только увидел, я даже не думал, я такого не ждал. И я увидел, больше ничего! Стреляли сверху вниз, я еще увидел женщину с руками за спиной, и у меня подкосились ноги, мне стало плохо. Яма была полна трупов. Она была полна! Я ушел оттуда к машине, сел и уехал. Поехал во Львов. Я теперь припоминаю — у меня не было приказа ехать во Львов. Кое-как добираюсь до Львова, прихожу к начальнику гестапо и говорю ему: «Это же ужасно, что там делается... Как же можно вот так просто палить в женщину и детей? Как это возможно?.. Ведь нельзя же так... Люди либо сойдут с ума, либо станут садистами, наши собственные люди». А он мне говорит: «Здесь поступают точно так же, тоже стреляют. Хотите посмотреть?» Я говорю: «Нет, я ничего не хочу смотреть». А он говорит: «Мы все равно поедем мимо». Там была тоже яма, но уже закопанная, а из нее кровь, словно... — как это сказать? Кровь оттуда текла. Я такого никогда не видел. Сыт по горло таким заданием!

...Я поехал в Берлин и доложил группенфюреру Мюллеру... Я попросил группенфюрера: «Пожалуйста, не посылайте меня туда. Пошлите кого-нибудь другого, кто покрепче... Ведь хватает других, кто может на это смотреть, кто не свалится в обморок. А я не могу такое видеть, я ночью не сплю, мне это снится. Я не могу, группенфюрер». Но меня не послушали» 324 324 Там же. С. 76–78. .