Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

С противоположного берега шла другая шеренга закутанных до кончиков носов людей. Они клонились на ходу вперед, сгибаясь под тяжелой поклажей.

– Вы кто такие? - долетел сквозь вьюгу вопрос.

– Шестая горнострелковая дивизия, идем вам на смену, - отозвались солдаты Айхгорна. Некоторые из тех, кто проходил по мосту, устало приветствовали их взмахами рук.

– Вы не из Греции?

– Да.

– Ну и повезло же вам. Хорошенькая замена!

Они шли дальше. Обрывки ругательств тонули в шуме вьюги. Словно привидения проходили мимо роты Айхгорна бредущие с передовой солдаты. Вот протащились четверо ходячих раненых, через повязки на их головах и лицах проступала запекшаяся кровь, руки покрывали толстые слои бинтов. За ними шестеро человек волокли оленьи санки. На них лежало что-то завернутое в брезент.

Они остановились и принялись охлопывать себя.

– Так вы из Шестой?

– Да. А вы?

– Сто тридцать восьмой стрелковый полк. - Это означало - часть из состава 3-й горнострелковой дивизии.

Ефрейтор перед санями заметил офицерские погоны на шинели Айхгорна. Он взял под козырек и отдал приказ своим:

– Пошли!

Они пошли. На санях, завернутый в кусок брезента, лежал их лейтенант. Его убили пять дней назад.

"Он заслужил нормальной могилы, - сказал тогда ефрейтор. - Мы не можем оставить его в этой пустыне". Поэтому они унесли его с высоты, на которой окопались, вниз мимо гранитных валунов, мимо пяти чахлых березок к первой елке. Там стояли сани. Они тащили тело командира уже четыре часа. До Парккина, где находилось военное кладбище, им оставалось еще часа два.

Было 9 октября. Днем раньше немцы закончили мост "Принц Евгений" через Петсамойоки. Не успели вбить последний гвоздь, как началась метель, ознаменовавшая приход полярной зимы. Пятьюдесятью часами ранее остановился весь двигавшийся в сторону фронта транспорт. Дорогу к Северному Ледовитому океану перекрыли сугробы, а новые пути, проложенные в передовом районе, исчезли под толстым слоем снега.

Батальоны 2 и 3-й горнострелковых дивизий на передовой последние десять дней только и делали, что ждали смены, снабжения, боеприпасов и почты, они мечтали о табаке и о бутылочке коньяка.

Но с 28 сентября грузы поступали нерегулярно. Происходило это из-за странного происшествия во второй половине дня 28 сентября, в результате чего оказался полностью разрушенным 100-метровый деревянный мост через Петсамойоки в районе Парккина.

На берег под самым мостом упало несколько советских авиабомб. Через минуту-другую весь берег заходил ходуном, точно движимый рукой гиганта. Осело примерно 3 000 000 кубометров грунта. Пролегавший между рекой и дорогой к Северному Ледовитому океану шельф шириной 500 метров обрушился в долину реки на протяжении 800 метров.

Целые рощицы чахлых березок сползли в реку. Воды Петсамойоки, довольно большой реки, поднялись, вышли из берегов и затопили дорогу к Северному Ледовитому океану.

Массы земли раздавили мост в Парккине, точно спичечный коробок. Телеграфные столбы вдоль дороги исчезли в оползне вместе с проводами. Изменился весь ландшафт.

Но хуже всего то, что нарушилась связь тыла с передовой, находившейся по другую сторону реки. В штаб летели срочные депеши. Офицеры с беспокойством взирали на дорогу к Северному Ледовитому океану - линию жизни для всего фронта.

Что произошло? Что это было? Дьявольские козни русских? Ничего подобного, хотя противник, разумеется, обрадовался. Оползень на Петсамойоки стал следствием любопытного геологического феномена.

Русло реки глубиной от 7 до 9 метров пролегало в мягкой глинистой почве. Дно Петсамойоки было некогда морским дном и потому состояло из отложений океанского происхождения. Со временем слой почвы под влиянием геологических факторов сдвинулся, а отложения повисли по обеим сторонам реки как глинистый шельф 500-метровой ширины между массами гранита.

Когда полдюжины 250-килограммовых бомб, сброшенных русскими на мост, одна за другой попали в берег, сцепление мягких грунтов с твердыми утратило свою прочность и образовался огромный провал длиной около 1000 метров. Тут же смежные пласты породы, словно гигантский бульдозер, свалили массы земли в долину реки, глубина которой составляла примерно 7-8, а ширина 50 метров.

Нигде в анналах мировой военной истории не говорится о том, чтобы снабжение целого фронта двух дивизий прерывалось столь курьезным и в то же время драматичным образом. В несколько мгновений от 10 000 до 15 000 человек, равно как и 7000 лошадей и мулов оказались совершенно отрезанными от тыловых коммуникаций.

Генерал-майор Шёрнер немедленно направил все части и личный состав штаба своей 6-й горнострелковой дивизии, уже находившиеся в зоне природного бедствия, для ликвидации его последствий. Чтобы обеспечить скопившейся воде возможность стока, саперы прорыли широкие каналы через массы земли, сползшие в речное русло. За двенадцать часов беспрерывной работы с помощью штабистов, водителей транспорта и бойцов спецподразделений они соорудили пешеходный мостик, связавший оба берега. Были созданы колонны носильщиков: сменяемые каждые два часа, группы из ста человек несли продовольствие, фураж, боеприпасы, горючее, стройматериалы и уголь из складов, наскоро оборудованных на западном берегу. Каждый день на передовую перебрасывалось по 150 тонн грузов.

Одновременно саперы 6-й горнострелковой дивизии начали строительство нового моста. Тут, на краю света, даже такая, по сути дела, ординарная вещь, как наведение моста, превращалась в неописуемо сложное и весьма опасное занятие.

Большие брусья для нового моста в Парккина солдатам 91-го горного инженерно-саперного батальона пришлось доставлять с вновь построенной лесопилки, расположенной в 200 километрах. Более легкие доски везли водным путем из Киркенеса в Петсамо. Где-то 25 000 бревен саперы достали со склада пиломатериалов на никелевых рудниках.

Тем временем батальоны 2 и 3-й горнострелковых дивизий находились на передовой без замены и без соответствующего снабжения продовольствием. Как же они могли сражаться? Как можно было в таких условиях зимой удержать передовые позиции? Батальоны, непрерывно сражавшиеся с противником начиная с июня, были измотаны и обескровлены. Люди несли службу на пределе и даже за пределами как физических, так и моральных сил. Поэтому германское Верховное командование с тяжелым сердцем согласилось отвести обе дивизии с передовой и заменить их усиленной 6-й горнострелковой дивизией генерал-майора Шёрнера. На момент принятия решения солдаты Шёрнера из Инсбрука находились в Греции. Весной 1941 г. они прорвали "линию Метакса", сломили сопротивление греков на позициях на горе Олимп, во взаимодействии с венской 2-й танковой дивизией штурмом взяли Лариссу, овладели Афинами и затем сражались на Крите.