Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

Гитлер совершенно справедливо упоминал о сложностях, возникших у русских из-за льда на реке. Это же подтверждают и записи генерал-лейтенанта Чуйкова. В связи со сложившейся для советской 62-й армии оперативной обстановкой и с трудностями со снабжением Чуйков в своем дневнике замечает:

"14 ноября. В войсках не хватает боеприпасов и продовольствия. Дрейфующий лед лишает нас сообщения с левым берегом".

"27 ноября. Пришлось приостановить подвоз боеприпасов и эвакуацию раненых".

Советское командование стало задействовать для доставки боеприпасов и продовольствия через Волгу самолеты По-2. Но пользы от применения самолетов было немного, поскольку пилотам приходилось сбрасывать грузы на полосу шириной всего в 100 метров. Малейшая ошибка, и груз попадал или в реку, или в руки немцев. 17 ноября Паулюс приказал зачитать командирам частей и соединений послания Гитлера, в которых тот призывал армию к скорейшему взятию Сталинграда. 18 ноября штурмовые команды сталинградских дивизий возобновили наступление. Они надеялись, что это будет последний удар.

Вновь они - измотанные солдаты 50, 162, 294 и 336-го инженерно-саперных батальонов - бросались на русские позиции. Гренадеры 305-й пехотной дивизии выскакивали из укрытий, стремились вперед короткими перебежками, с подсумками, полными гранат, держа оружие на взводе. Пригибаясь, они тащили пулеметы и минометы по взрыхленной воронками земле через лабиринты в развалинах заводских построек. Скапливаясь вокруг самоходных зениток, прячась за танками и штурмовыми орудиями, они атаковали под вой сирен "Штука" и грохот вражеских пулеметов. Промокшие насквозь от дождя и мокрого снега, грязные, в превратившейся в лохмотья форме, они штурмовали вражеские позиции у паромной пристани, на хлебозаводе, у элеватора и на подъездных путях "теннисная ракетка". В первый день они "отвоевали" у противника где 30, где 50, где даже 100 метров. Они теснили врага - медленно, но верно. Еще двадцать четыре часа, может быть, сорок восемь, и дело будет сделано.

Однако на следующее утро, 19 ноября, на самой заре, как раз тогда, когда немцы возобновили свое упорное продвижение через руины заводских зданий и обломки кирпичной кладки, штурмуя баррикады из старых орудийных стволов русских пушек, бросая подрывные заряды в люки канализации, медленно прокладывая себе путь к волжскому берегу, русские начали свое наступление на позиции румынской 3-й армии на Дону, в 150 километрах к северо-западу.

Генерал-полковник фон Рихтгофен, командующий 4-м воздушным флотом, записал в своем дневнике: "И снова русские сумели мастерски воспользоваться плохой погодой. Дождь, снег и холодный туман сделали невозможными любые действия Люфтваффе на Дону".

Советская 5-я танковая армия наносила удар из района Серафимовича точно в том месте, где должен был располагаться немецкий танковый корпус, но находилась в действительности только его тень - корпус Гейма. Советские войска наступали силами двух танковых корпусов, одного кавалерийского корпуса и шести стрелковых дивизий. Одновременно слева от 5-й танковой армии устремлялась в южном направлении из района Клетской советская 21-я армия - один танковый корпус, один гвардейский кавалерийский корпус и шесть стрелковых дивизий.

Такое количество советских корпусов звучит угрожающе. Но, как правило, численность личного состава в советских армиях равнялась численности личного состава полного немецкого корпуса, а советский корпус был более или менее сравним с дивизией, советская же дивизия - с немецкой бригадой. Генерал-полковник Гот как-то очень верно заметил: "Мы переоцениваем силы русских на фронте, но неизменно недооцениваем их резервы".

Предваряла советское наступление восьмидесятиминутная массированная артиллерийская подготовка. Затем из густого тумана появились первые волны атакующих. Румынские батальоны храбро сопротивлялись. Более того, 1-я кавалерийская дивизия и полки румынской 6-й пехотной дивизии под началом генерала Михаила Ласкария упорно сражались и удерживали свои позиции.

Но скоро румыны оказались в ситуации, к которой не были готовы. Они стали жертвой того, что Гудериан назвал "боязнь танков", - поддались панике, в которую впадают пехотинцы, не привыкшие сражаться с вражеской бронетехникой. Танки противника, прорвавшиеся через румынские рубежи, внезапно появились у них в тылу. Кто-то закричал: "Вражеские танки в тылу!" - и обороняющихся охватил ужас. Они побежали. К несчастью, действия румынских артиллеристов в значительной мере парализовал туман - прицельная стрельба стала практически невозможной.

К середине дня 19 ноября наметились все признаки катастрофы. Целые дивизии румынского фронта - в особенности 13, 14 и 9-я пехотные дивизии рассыпались в прах, солдаты бежали.

У них в тылу Советы осуществляли бросок на запад в направлении Чира, на юго-запад и на юг. Теперь же, однако, их войска повернули на юго-восток. Стало очевидным, что цель противника - выход в тыл 6-й армии.

Вот тут и настало время сказать свое слово 48-му танковому корпусу. Но у формирований генерала Гейма сразу все не заладилось. Группа армий приказала корпусу контратаковать в северо-восточном направлении к Клетской - т.е. действовать против пехоты советской 21-й армии, располагавшей 100 танками. Но не успела техника прийти в движение, как в 11.30 из ставки фюрера прибыл приказ, отменявший предыдущий: теперь корпусу предстояло атаковать на северо-запад, где противник осуществлял куда более опасный прорыв силами подвижных формирований советской 5-й танковой армии в районе Блинов-Песчаный. Поворот на сто восемьдесят градусов! Поддерживать действия 48-го корпуса должны были три дивизии румынского 2-го корпуса сильно потрепанные и потерявшие всякое желание сражаться части.

С наступлением ночи 19 ноября танковое острие советского наступления углубилось в брешь в районе Блинова на 50 километров.

Немецкий корпус - особенно танковая группа полковника фон Оппельн-Брониковского из состава 22-й танковой дивизии - осуществил блестящий маневр, развернувшись на 180 градусов и ударив на бронетехнику противника в районе Песчаного. Но тут ущерб, нанесенный мышами, дал себя знать в полной мере; форсированный марш по обледеневшим оврагам без специальных зимних траков неминуемо вел к дальнейшему росту потерь. В результате храбрая, но невезучая дивизия прибыла на поле боя в район Песчаного, имея всего двадцать танков. К счастью, поблизости оказался дивизион противотанковых самоходных орудий. Отвага расчетов немецких противотанковых орудий, вступавших в огневые дуэли с вражескими танками, помогла сломать бронированное острие советского наступления.