Пауль Карель - Гитлер идет на Восток (1941-1943)

Но что было бы, если бы русские послали в атаку на плацдарм бронетехнику? Что смогли бы противопоставить ей немцы? Танки и другое тяжелое снаряжение удалось бы доставить на восточный берег на баржах или паромах только с очень большим трудом.

Именно поэтому на данном участке впервые было применено новое секретное оружие - танки, способные преодолевать водные преграды по дну, или ныряющие танки, как их часто называли. Перейдя на другой берег подобно субмаринам, они могли вступить в бой как самые обычные танки, подавить оборону противника и сорвать попытку контратаки.

Это фантастическое оружие подготавливалось годом раньше и предназначалось для выполнения совершенно другого плана: операции "Морской лев" - вторжения на Британские острова. Идея подводных танков родилась вскоре после того, как Гитлер вознамерился захватить Англию. Предполагалось выгружать такие машины с бортов транспортных судов у британского побережья на глубине метров семь-восемь, чтобы они вышли из морских вод подобно Нептуну и подавили оборону англичан по обеим сторонам от Гастингса. Тогда бы немцы смогли создать береговой плацдарм для приема первых десантных судов, после чего танки двинулись бы на захват прибрежных районов, круша все на своем пути и сея панику в рядах англичан.

Замысел начали немедленно претворять в жизнь. В июле 1940 г. из состава восьми танковых полков удалось набрать четыре взвода опытных экипажей для ныряющих танков, которые отправили в Путлос на немецком берегу Балтики для подготовки. Так танкисты Т-III и Т-IV превратились в подводников.

Оперативные задачи требовали обеспечения движения в воде на глубине от семи с половиной до девяти метров. Это означало, что танки должны были выдерживать давление воды в две атмосферы и быть совершенно водонепроницаемыми. Место соединения башни с корпусом герметизировалось довольно просто с помощью мотоциклетной камеры, которую надувал стрелок-заряжающий, находящийся внутри машины. На дуло надевалась специальная резиновая заглушка, для удаления которой требовалось не более секунды.

Особую сложность представляла подача воздуха к двигателю и членам экипажа. Здесь применялся принцип, затем положенный в основу действия шнорхелей1 подводных лодок. Рукав длиной примерно метров пятнадцать оснащался поплавком со всасывающим устройством. На поплавке, кроме всего прочего, устанавливалась антенна. Управлялись танки с помощью гирокомпаса.

Во второй половине июля 1940 г. четыре взвода в обстановке строжайшей секретности проходили подготовку в Горнуме на острове Зильт. На старом пароме машины вывозили в море, где они скатывались в воду по сходне и возвращались на берег по морскому дну. Его неровная поверхность, казалось, не пугала бронированных чудовищ. Эксперимент удался по всем статьям, но затем к середине октября 1940 г. операцию "Морской лев" отменили. История подводных танков подошла к концу. Три из особых взводов влились в состав обычного танкового полка, 18-го, а четвертый был приписан к 6-му танковому полку 3-й танковой дивизии.

Весной 1941 г., когда ОКХ, занимавшееся разработкой плана операции "Барбаросса", обсуждало переправу через Буг севернее Бреста, кто-то в генштабе вспомнил о ныряющих танках. "У нас же были такие штуки…" Стали выяснять. Наконец спросили командира 18-го танкового полка. "Да, конечно, у нас еще остались эти старые ныряющие танки". Командование распорядилось оборудовать специальный водоем в окрестностях Праги, где 18-й танковый полк приступил к проверке возможностей старых танков. Поскольку теперь они предназначались не для передвижения по морскому дну, а только для переправы через реки, пятнадцатиметровый резиновый шнорхель заменили трехметровой стальной трубой. На выхлопные патрубки установили однонаправленные клапаны. Прошло немного времени, и подводные танки уже действовали в новом качестве. 22 июня 1941 г. они наконец приняли боевое крещение.

В 03.15 на участке 18-й танковой дивизии пятьдесят батарей всех калибров открыли огонь, чтобы обеспечить форсирование реки ныряющими танками. Командир дивизии генерал Неринг описывал операцию как "великолепный спектакль, вместе с тем довольно бессмысленный, поскольку русским хватило ума отвести свои войска из приграничных районов, оставив только несколько частей пограничников, которые сражались храбро.

В 04.45 унтер-офицер Виршин погрузился в Буг на танке № 1. Пехотинцы наблюдали за происходящим с изумлением. Вода сомкнулась над крышей башни танка.

– Во дают танкисты! Играют в подводников!

Где теперь находился танк Виршина, можно было определить по торчавшей из реки тонкой металлической трубе да по пузырькам от выхлопов на поверхности, которые сносило течением.

Так, танк за танком 1-й батальон 18-го танкового полка во главе с командиром батальона Манфредом графом Штрахвицем скрылся на дне реки. И вот на берег выползло первое из диковинных "земноводных". Негромкий хлопок, и ствол орудия освободился от резиновой заглушки. Стрелок-заряжающий спустил мотоциклетную камеру вокруг башенного погона. То же проделали и в других машинах. Распахнулись башенные люки, из которых показались "капитаны". Трижды взлетела вверх рука комбата, что означало: "Танки вперед!"

Восемьдесят танков форсировали реку под водой. Восемьдесят танков устремились в бой.

Появление бронетехники на береговом плацдарме пришлось весьма кстати - приближались бронемашины разведки противника. Тотчас передовым танкам пришел приказ:

– Башни на один час, бронебойным заряжай, дальность восемьсот метров, по группе вражеских бронемашин. Беглый огонь.

Жерла пушек "земноводных" изрыгнули пламя. Несколько бронемашин загорелись. Остальные поспешно отступили. Танковый кулак группы армий "Центр" устремился в направлении Минска и Смоленска.

Южнее Бреста, у Коденя, после успешного захвата моста внезапная атака 24-го танкового корпуса под командованием генерала фрайгерра Гейра фон Швеппенбурга также развивалась в соответствии с планом. Танки переходили по доставшемуся немцам целым мосту. Головные части 3-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Моделя переходили реку по наскоро наведенным мостам. Командиры танков высовывались из люков, обозревая местность, по которой отходили арьергарды советских войск. Первые подавленные позиции противотанковой артиллерии, первые пленные, отправляемые в тыл, и все ближе и ближе оперативная цель - пункт, который должен быть взят в этот день, Кобрин на Мухавце.

К северу от Бреста, около Дрогичина, где 178-й инженерно-саперный батальон продвинулся вплотную к Бугу на участке 292-й пехотной дивизии, чтобы при первой же возможности навести понтонный мост для переправы тяжелого вооружения дивизий 9-го корпуса, все тоже шло согласно намеченной схеме. Усиленные 507-й и 509-й пехотные полки - с 508-м дальше справа от них - форсировали Буг на резиновых шлюпках и штурмовых лодках под плотным прикрытием артиллерийского огня. Прошло всего полчаса, и немцы, сметя с лица земли советские заставы, создали плацдарм на восточном берегу. С первым залпом орудий саперы вскочили и потащили к воде понтоны. В течение четверти часа русские со своего берега вели огонь из винтовок и пулеметов. Потом все смолкло. Ровно в 09.00 наведение моста - первого на участке 4-й армии - было закончено. Тяжелая техника двинулась в путь по шатким понтонам. 78-я пехотная дивизия в сомкнутом строю ожидала команды о начале переправы.