Александр Солженицын - Двести лет вместе (1795 – 1995)

Эмиграция жила в накалённости не только словесной. В 1927 в Париже был звонкий судебный процесс: часовщик Самуил Шварцбард, вся семья которого погибла во время погромов на Украине, застрелил Петлюру пятью пулями [101] Последние новости, 1927, 14 октября, с. 2; 19 октября, с. 1-2. . (Портрет Шварцбарда сочувственно помещали советские «Известия» [102] Известия, 1927, 21 октября, с. 3. .) Адвокаты возвысили вопрос к оправданию убийства как справедливого возмездия погромщику Петлюре: «подсудимый хотел и должен был поставить перед мировой совестью проблему антисемитизма» [103] Известия, 1927, 22 октября, с. 1. . Перед судом прошло много свидетелей защиты, что в погромах на Украине в Гражданскую войну был виновен лично Петлюра. Со стороны обвинения раздалось, что убийство это – по заданию ЧК. «Шварцбард с места, волнуясь, кричит: [свидетель] не хочет признать, что я действовал как еврей, и потому утверждает, будто я большевик» [104] Известия, 1927, 23 октября, с. 1. . Шварцбард был французским судом оправдан и освобождён. – На том суде называли уже и Деникина, и адвокат Шварцбарда провозгласил: «Если вы хотите начать процесс против Деникина, я готов стать с вами рядом!»; «я с таким же страстным убеждением защищал бы здесь мстителя Деникину, как защищаю теперь мстителя Петлюре» [105] Последние новости*, 1927, 25 октября, с. 2; 26 октября, с. 1. . А такому мстителю дорога была открыта – Деникин жил в самом Париже, без охраны. Однако судебный процесс над Деникиным не возник. (Подобное убийство и в Москве: там в 1929 Лазарь Коленберг застрелил бывшего белого генерала Слащёва, перешедшего к Советам, за попустительство погрому в Николаеве, – «в ходе следствия признан невменяемым и освобождён из-под стражи» [106] Российская Еврейская Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. М., 1995. Т. 2, с. 59. .) – А прокурор на суде Шварцбарда напоминал, сопоставлял с ещё одним громким делом (Бориса Коверды): ведь Петлюра жил в Польше, но «вы [обращаясь к Шварцбарду], не убили его [там], потому что знали, что в Польше вас предали бы военно-полевому суду» [107] Последние новости, 1927, 23 октября, с. 1. . В том же 1927 году за убийство большевицкого злодея Войкова в Варшаве юноша Коверда, тоже «желавший поставить перед мировой совестью проблему», получил 10 лет тюрьмы и полностью отбыл их.

В той Варшаве тогда, рассказывал мне белоэмигрант из группы Савинкова, капитан В.Ф. Клементьев, в еврейском населении бранили бывших русских офицеров «белогвардейской сволочью», «в еврейскую лавочку даже не вступишь». Таково было бытовое отчуждение, не только в Варшаве.

Русская эмиграция по всей Европе была раздавлена скудостью, нищетой, тяжёлым бытом – ненадолго хватило её накаляться вокруг разбирательств: «кто больше виноват?» Во второй половине 20-х годов противоеврейские настроения в эмиграции пригасли, притихли. От Шульгина можно услышать в эти годы и такие размышления: «Разве наши "визные муки" не напоминают до поразительностй стеснений, которые были испробованы евреями по причине "черты оседлости"? Разве нансеновские паспорта, которые являются своего рода волчьим билетом, заграждающим путь, не напоминают надпись "иудейского вероисповедания", которую мы делали на еврейских паспортах, запирая этим для евреев многие двери? Разве (не будучи в состоянии пробиться, из-за особого положения нашего, на службу государственную или к некоторым профессиям) мы не занимаемся всякого рода "гешефтами" (комиссионерство и прочее в этом роде)? <���…> Разве мы не приобретаем постепенно привычки "обходить" неудобные для нас законы, точь-в-точь как это делали у нас евреи, и за что мы их ругали?» [108] В.В. Шульгин. «Что нам в них не нравится…»: Об Антисемитизме в России. Париж, 1929, с. 156.

Но именно в те же годы противоеврейские настроения накалялись в СССР, уже отзвучивали и в советской печати – вот это вызвало тревогу еврейской эмиграции. И в мае 1928 в Париже был устроен для эмигрантов публичный «диспут об антисемитизме». Отчёт о нём был помещён в милюковской газете [109] Последние новости, 1928, 29 мая. . (Замолчавшая группа Бикермана-Пасманика уже не выступала там.)

Повод для беседы: «в России в настоящее время гуляет на просторе одна из сильных, периодически подымающихся волн юдофобства». – Председательствовал эсер Н.Д. Авксентьев, в публике – «больше русских, чем евреев». Марк Слоним объяснял, что «долго угнетённое русское еврейство, получив свободу, ринулось завоёвывать позиции, до сих пор ему недоступные», что и раздражает русских. «В общем, прошлое роковым образом тяготеет над настоящим». И «дурные причины» (царского времени) вот и «породили дурные последствия». – Ст. Иванович: в Союзе травят евреев потому, что не стало можно травить «буржуев», из-за НЭПа. Но тревожно то, что крути русской интеллигенции в СССР, нейтральные в еврейском вопросе, теперь позволяют себе думать: хорошо, «начнётся с антисемитизма, а кончится русской свободой. Опасная и глупая иллюзия».

Такие выступления возмутили следующего оратора, Вл. Гросмана: что за адвокатский тон? «Точно еврейство на скамье подсудимых!» Нужна более глубокая постановка вопроса: «Нет оснований отличать советский антисемитизм от антисемитизма в старой России», то есть действует всё то же неподавленное черносотенство, столь любезное русским. «Это вопрос не еврейский, а русский. Вопрос русской культуры».

(Но если он – столь русский, насквозь русский, коренно-русский, – тогда и исправить ничего нельзя? А взаимность – не нужна?)

Автор отчёта о диспуте С. Литовцев воззвал: «было бы необходимо привлечь к спору несколько честных людей, которые возымели бы мужество объявить себя антисемитами и чистосердечно объяснили бы, почему они антисемиты… Просто, без лукавства, сказали бы: "мне не нравится в евреях то-то и то-то…" А вместе с ними должны бы выступить несколько не менее искренних евреев с ответами: "А в вас нам не нравится то-то и то-то…" Можно быть абсолютно уверенным, что такой честный и открытый обмен мнений, при доброй воле к взаимному пониманию, принёс бы действительную пользу и евреям, и русским – России…» [110] С. Литовцев. Диспут об антисемитизме // Последние новости, 1928, 29 мая, с. 2. .

Тогда Шульгин отозвался: «Сейчас, в русской эмиграции, пожалуй, скорее надо иметь мужество, чтобы объявить себя филосемитом». Он ответил целой книгой, закавычив в названии вопрос Литовцева: «Что нам в них не нравится» [111] В.В. Шульгин. «Что нам в них не нравится…»: Об Антисемитизме в России. Париж, 1929, с. 11. .

Книгу Шульгина признали антисемитской, и предложенный «обмен мнений» не состоялся. А всё явственней катившая из Германии Катастрофа вскоре сняла все возможные диспуты.