Александр Солженицын - Двести лет вместе. Часть вторая

И всё же, несмотря на эти примеры бесспорной храбрости, с горечью констатирует еврейский исследователь: «широко распространённое и в армии, и в тылу представление об уклонении евреев от участия в боевых частях» [1050]. Это – точка болевая, больная. Но если обходить больные точки – нечего и браться за книгу о совместно пройденных испытаниях.

В истории важно и что народы друг о друге думали. – «Во время последней войны антисемитизм в России значительно усилился. Евреев несправедливо упрекали в уклонении от военной службы, и особенно от службы на фронте» [1051]. – «О евреях говорили, что, вместо того чтобы воевать, они „штурмом овладели городами Алма-Ата и Ташкент“ [1052]. – Свидетельство воевавшего в Красной армии польского еврея: «В армии стар и млад старались убедить меня, что… на фронте нет ни одного еврея. „Мы должны воевать за них“. В „дружеской“ форме мне говорили: „Вы сумасшедший. Все ваши сидят дома, в безопасности, как же это вы оказались на фронте?“ [1053]. – И. Арад: «Выражения типа „мы на фронте, а евреи в Ташкенте“, „на фронте не видно евреев“ – можно было услышать как среди солдат, так и среди гражданских лиц» [1054]. – Свидетельствую: да, среди солдат на фронте можно было такое услышать. И после войны – кто с этим не сталкивался? – осталось в массе славян тягостное ощущение, что наши евреи могли провести ту войну самоотверженней: что на передовой, в нижних чинах, евреи могли бы состоять гуще.

Проще всего сказать (так и говорится), что это – русский антисемитизм и нет для того ощущения никаких оснований. (Кроме, как настаивают многие источники, «германской пропаганды», воспринятой населением; хорош, выходит, народ: только и способен, что впитывать пропаганду, хоть от Сталина, хоть от Гитлера.) А попытаться бы разобраться; ведь полвека прошло.

Официальные данные о национальном составе Советской армии в годы Второй мировой войны в печати отсутствуют. Поэтому в большинстве исследований для численности евреев-воинов даются лишь оценочные цифры, без указания источников или методики расчёта. Можно сказать, однако, что утвердилась, вплоть до новейших публикаций 90-х годов, цифра 500000: «Еврейское население дало Красной армии около 500000 бойцов» [1055]. – «Во время мировой войны в Советской армии служило 550 тысяч евреев» [1056]. – Краткая Еврейская энциклопедия: «только в действующих частях советской армии насчитывалось свыше 500 тыс. евреев», причём «эти цифры не включают партизан-евреев, сражавшихся против нацистской Германии» [1057]. – Ту же цифру дают «Очерки еврейского героизма», «В решающей войне» А. Абрамовича и другие источники.

Нам встретился лишь один автор, постаравшийся обосновать свою оценку, представив читателям детальный ход своих рассуждений, – это израильский исследователь И. Арад в его уже цитированной нами книге о Катастрофе.

Арад приходит к выводу, что «общее количество евреев, воевавших в рядах советской армии против германских нацистов, было не менее 420000-430000» [1058]. (В это число он как раз включает «тысячи партизан-евреев, сражавшихся против немецких захватчиков в лесах», которые были мобилизованы в армию в 1944 году при освобождении Западной Белоруссии и Западной Украины; при этом Арад полагает, что за все годы войны «в оккупированных районах Советского Союза действовало приблизительно 25-30 тысяч еврейских партизан» [1059]; израильская Энциклопедия в статье «Сопротивление антинацистское» даёт меньшую оценку: «На территории Советского Союза в подпольных организациях и партизанских отрядах с нацистами боролось свыше 15 тысяч евреев» [1060].) – При расчёте исследователь исходит из того, что доля мобилизованных евреев была такой же, как средняя доля мобилизованных для всего населения СССР в годы войны, и вычисляет эту долю как 13-13,5%. – Это давало бы 390—405 тысяч мобилизованных евреев-«восточников» (от общего числа чуть выше 3 миллионов), если бы не тот факт, что «в определённых районах Украины и Белоруссии был очень высокий процент еврейского населения, которое не было мобилизовано, поскольку этот район сразу же был захвачен немцами»; автор, однако, предполагает, что в целом мобилизационный «недобор» из евреев-«восточников» был невелик, что до прихода немцев успели мобилизовать в армию большую часть мужчин призывного возраста, – и останавливается на числе 370—380 тысяч для евреев-«восточников», служивших в армии. – Переходя к евреям-«западникам», Арад напоминает, что в 1940 году, при мобилизации в Западной Белоруссии и Западной Украине призывников 1919—1922 годов рождения, было призвано около 30 тысяч еврейских юношей; однако советская власть считала солдат из вновь присоединённых западных областей «неблагонадёжными», и почти все они с началом войны были переведены в Трудармию; «к концу 1943 началась повторная мобилизация… переведенных прежде в Трудовую Армию, и среди них также были евреи». Автор упоминает, что 6-7 тысяч евреев из числа беженцев-«западников» сражались в национальных прибалтийских дивизиях. И, прибавляя евреев-партизан, мобилизованных в армию в 1944, заключает: «можно установить, что по крайней мере 50000 евреев с территории, присоединённых к СССР, служили в Красной Армии, включая мобилизованных до войны». – Так И. Арад получает свою оценку воевавших в армии в 1941—1944 евреев: 420—430 тысяч [1061].

Что же касается общеупотребительной в источниках цифры – 500 тысяч воинов – она, если следовать Араду, предполагала бы общую базу (т е. численность еврейского населения, из которого призваны эти 500 тысяч), в 3700000-3850000 человек. Согласно приведенным выше источникам, максимальная оценка суммарного числа спасшихся от немецкой оккупации «восточников» и «западников» – 2226000; даже если к этой базе добавить целиком 1080000 оставшихся под оккупацией «восточников», как если бы они успели до прихода немцев отдать в армию всех людей мобилизационных возрастов, – а это не так, – то и в этом случае в базе недоставало бы полмиллиона человек. И это означало бы, что успехи эвакуации, которые мы обсуждали в начале главы, существенно приуменьшены.

Такого противоречия не возникает при оценке И. Арада. Хотя отдельные составляющие её, возможно, требуют коррекции [1062], – в целом она на удивление точно совпадает с до сих пор не публиковавшимися данными Института Военной Истории, полученными на основе источников Центрального архива Министерства Обороны. Согласно этим данным, в годы Великой Отечественной войны было мобилизовано:

Русских – 19 млн. 650 тыс.

Украинцев – 5 млн. 320 тыс.

Белорусов – 964 тыс.

Татар – 511 тыс.

Евреев – 434 тыс.

Казахов – 341 тыс.

Узбеков – 330 тыс.

(Остальных – в общей сложности ещё около 2,5 млн. [1063])

Итак, вопреки расхожему представлению, число евреев в Красной армии в годы Великой Отечественной войны было пропорционально численности еврейского населения, способного поставлять солдат; пропорция евреев-участников войны в целом соответствует средней по стране.