Альфред Штенцель - История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

Склонность к мореплаванию не была одинакова у всех греческих племен. Во времена исторические уже можно проследить различие в их отношении к морю. Из дорических государств наиболее склонным к судоходству оказался Коринф, лежавший между двумя морями, а также его соседи – Мегара и Сикион, и острова Эгина и Коркира (Корфу). Из эолийских – двенадцать городов в Малой Азии. Лучшими же греками-мореплавателями были все-таки ионийцы, жившие в Малой Азии, а также на островах и в Аттике. В качестве торговых кораблей они применяли круглые суда, преимущественно парусные, в качестве военных – длинные гребные суда. Эти последние почти до 500 г. до н. э. были однорядными (униремы), тридцативесельными (триаконтеры) и пятидесятивесельными (пентеконтеры).

Гомер творил, скорее всего, в VIII в. до н. э., но повествовал о событиях, 500-летней давности. Его описания судов соответствуют, в основном, его времени, хотя отдельные детали могут относиться и к более ранней эпохе. Гомер стремился избегать анахронизмов. Он ни разу не упоминает таран – характерную деталь военных кораблей его времени. Длинные корабли Гомера были беспалубными. Небольшие палубы имелись только на носу (смотровая площадка) и на корме, где располагался капитан. Гребцы сидели на скамьях. Спать на судне им было негде, поэтому старались на ночь причаливать и вытаскивать судно на берег. Использовались 20-весельные суда (посыльные, разведочные), 50-весельные – пентекотеры, изредка встречались и 100-весельные. Гомер не упоминает триаконтеру, но 30-весельные суда в его время наверняка существовали. Корпус судов был очень узким, низким и легким. Его покрывали смолой, отчего все гомеровские корабли – «черные». Весла закреплялись в уключинах, поворачиваясь на штырях, и дополнительно удерживались на месте кожаными ремешками. Гомер упоминает одно рулевое весло – по-видимому, характерная черта Микенской эпохи. На современных ему изображениях обычно показаны два рулевых весла. Парусное вооружение сводилось к единственному прямому парусу, крепившемуся к горизонтальному рею. Мачта была съемной. Стоячий такелаж состоял двух форштагов, крепившихся по обеим сторонам носовой части, и одного бакштага; бегущий такелаж включал брасы, шкоты и гитовы.

Суда гомеровской эпохи изображены на геометрических вазах (850-700 гг. до н. э.) – это суда двух типов: одни – узкие, беспалубные, другие – со сложной надстройкой. Все они имеют таран – приспособление, появившееся после 1000 г. до н. э. и изменившее тактику морского боя (вопрос о том, кто изобрел таран, финикийцы или греки, остается открытым, как, впрочем, и вопрос о датировке этого изобретения. Некоторые исследователи – Моррисон, Кассон, Баш – считают, что то приспособление, которым снабжены изображенные на геометрических вазах VIII в. галеры, служило для предохранения их носовой части при вытаскивании на берег, а не для потопления судов противника. Настоящий же таран появился, по их мнению, не ранее первой половины VII в. до н. э.). Применение тарана заставило строить корабли с более массивной и прочной носовой частью. Примечательно, что суда с надстройкой – продольной боевой палубой, оставляющей по обе стороны место для сидящих на банках гребцов, частично укрытых фальшбортом – обычно показаны в действии, атакующими, в то время как более легкие беспалубные суда (афракты) в бою не участвуют, хотя и вооружены тараном. На греческих вазах афракты изображались с разным числом весел, от 8 до 19 по борту. Эти цифры нельзя воспринимать буквально – греческие вазописцы не стремились к фотографической точности. В то время, когда все суда еще были низкими и беспалубными, и гребцы на них располагались в один ряд (около 850 г. до н. э. таковыми были все боевые корабли, включая 50 и 100-весельные галеры) необходимости выделять афракты в отдельную категорию не было.

Приемы судоходства были самыми примитивными, благодаря отсутствию карт, лоций, маяков, знаков, компаса, лага и других инструментов подобного рода. Единственным мореходным инструментом, которым располагали древние мореплаватели, был лот. Определялись по знакомым берегам или по приблизительному подсчету пройденного пути, а ночью в открытом море – по звездам. Определение курса было также очень не точно. При ориентации и определении направления ветра первоначально различали четыре пункта: восток, запад, север и юг; ко времени первой Олимпиады (776 г. до н. э.) к ним прибавили еще четыре румба, соответствовавших точкам восхода и захода солнца в дни солнцестояния. Эти точки, принимая во внимание, что широта Средиземного моря около 36°, отстояли на 30° к северу и югу с востока и запада. Такое деление горизонта на восемь частей удержалось до 400 г. до н. э., когда к ним прибавили еще четыре румба, отстоявших на 30° по обе стороны от севера и юга; таким образом, горизонт был разделен на двенадцать равных частей по 30° каждая.

Торговые суда в значительной степени, а самые крупные – даже исключительно, зависели от ветра. Суда без килей и с малой парусностью не могли ходить круто против ветра, их сносило очень сильно даже при галфвинде. Этим объясняется то маловероятное в наше время явление, когда суда заносило в другую сторону, как это было, например с Колаем в Тартессе. Беспомощность судов в дурную погоду ограничивала время судоходства летними месяцами, то есть периодом от середины марта до конца октября, когда стояла хорошая погода. В период от начала ноября до середины марта судоходство прекращалось, суда выходили из гаваней лишь в случае крайней необходимости.

При наличии таких средств успехи мореплавания древних, исходивших все Средиземное море и достигавших на востоке Индии, а на западе Генуэзского залива и Англии, надо признать изумительными. Скорость передвижения их судов и их плаваний нельзя, однако, считать незначительными, особенно же, если принять во внимание зависимость этих последних от господствующих ветров и от знания местности.

Дошедшие до нас сведения об этом вопросе не настолько точны, чтобы можно было сделать верные выводы. Так, например, на переход из Суэца до Баб-эль-Мандебского пролива на большом торговом корабле по страшному в то время Красному морю требовалось около 30 дней, и далее до Малабарского берега дней 40, что давало среднюю скорость 2,5 узла. Расстояние в 810 миль от Карфагена до Гибралтара по прямой линии, при знакомой дороге и благоприятных обстоятельствах, проходилось за 7 дней, то есть в среднем со скоростью в 4,8 узла.

У Геродота (IV, 86) есть указания на еще большую среднюю скорость. У него говорится о переходе в 700 стадий (70 миль) за день и в 600 стадий (60 миль) за ночь, то есть в среднем со скоростью 5,4 узла. Вероятно, эти данные относятся к гребным судам. Быстроходные гребные суда развивали еще большую скорость. Так, например, милетский пятидесятивесельный корабль прошел расстояние в 520 миль из Лампсака на Геллеспонте до Спарты (Гитейон) в три дня (Ксенофонт, Hist. Graec., II, 1; 30), что дает среднюю скорость в 7,2 узла.