Альфред Штенцель - История войн на море с древнейших времен до конца XIX века

Следивший за всем Гилипп поспешил к этому месту, намереваясь напасть на афинян с берега, но навстречу ему бросились тарентские союзники, и ему пришлось отступить. Тогда сиракузяне приготовили брандер из старого купеческого судна, наполнив его смолой, хворостом другими горючими материалами, зажгли его и пустили по ветру на приставшие к берегу афинские корабли. Но прием этот не удался; афиняне и тут выказали себя искусными моряками. Они вышли на шлюпках навстречу брандеру, потушили огонь и отвели брандер на буксире в сторону.

Но все же афиняне потеряли 18 кораблей и, кроме Эвримедона, еще 2000 человек, а сиракузяне одержали блестящую победу над сильной морской державой.

Эта битва была первой, в которой афиняне были не только побеждены, но и совершенно разбиты более слабым по численности врагом. Она была определяющим поворотным пунктом в пелопоннесской войне и вместе с тем поворотным пунктом величия афинского морского могущества, равно как и величия самих Афин.

Ближайшим следствием этой битвы было полное падение духа у афинян, у сиракузян же, наоборот – подъем и уверенность в победе. Последние теперь только и думали об уничтожении врага – цель, которой Гилипп поставил себе уже давно и для достижения которой он уже, без сомнения, давно выработал определенный план.

Было немедленно приступлено к заграждениям входа в бухту, который имел от южного конца Ортигии до маленького скалистого островка севернее Племмериона в длину немногим более 1000 метров. Поперек входа были поставлены на якорях триремы, купеческие суда и шлюпки, соединенные между собой переходными досками и настилами. В три дня было закончено это огромное сооружение – первое заграждение бухты, о котором упоминается в истории. Сиракузский флот держался с внутренней стороны заграждения (в большой гавани), вполне готовый к бою на тот случай, если враг попытается прорвать заграждение.

Однако афиняне не сделали ни одной попытки помешать постройке заграждения (не потому ли, что очень упали духом?), хотя им должно было быть ясно, что этой постройкой у них отрезан последний выход. Только тогда, когда начал ощущаться недостаток съестных припасов, Никий избрал для спасения тот путь, от которого так упорно отказывался, когда тот еще был открыт.

Войско покинуло свой лагерь в Анапской низменности и собралось на месте стоянки команд флота, кое-как там укрепившись. Пришлось приготовить к плаванию такое число судов, чтобы принять всех людей. Из имевшихся налицо 200 трирем и множества транспортов можно было снарядить только 110 трирем из-за недостатка весел. Носовые части были поспешно укреплены против упорных балок сиракузян и снабжены, кроме того, крепкими железными абордажными крюками. В случае столкновения эти крюки крепко удерживали протараненный корабль, и последний легко мог быть взят на абордаж. В преддверии такого боя на триремы посадили много гоплитов и стрелков, причем сделать это пришлось бы все равно, так как надо было забрать с собой всех людей. Если бы удалось прорваться через заграждение, то корабли должны были бы немедленно уходить как можно дальше; в противном случае решено было сжечь корабли и отступить на сушу.

Сиракузяне в свою очередь приняли контрмеры. Имея сведения, как и обо всем, об абордажных крюках, они обили носовые части своих судов шкурами для того, чтобы крюки соскальзывали, не захватывая корабля. Кроме своих 76 трирем, они вооружили много мелких судов, годных для боевых целей. Они выстроили свои силы в одну длинную линию перед заграждением поперек входа, вплоть до северной стороны бухты.

Афиняне со своими 110 судами пошли в бой и полным ходом бросились к оставленному в заграждении проходу. Им удалось прорвать неприятельскую линию, но они не смогли перескочить через цепи, связывавшие два соседних корабля в заграждении. Тут они оказались в центре всего сиракузского флота и принуждены были отказаться от дальнейших попыток прорваться через заграждение. Вскоре в тесной бухте завязался беспорядочный и ожесточенный бой. Обе стороны сражались с величайшим упорством и ожесточением.

Войска обеих сторон следили за боем с берега, жители Сиракуз наблюдали со стен города. У обеих сторон было потеряно много кораблей, пущенных ко дну таранными ударами, не меньшее число было разбито упорными балками и взято в абордажном бою; неоднократно 3-4 корабля сваливались вместе.

После долгой кровавой битвы афинские корабли, сражавшиеся под стенами города, не выдержали, несмотря на свое значительное численное превосходство, и обратились в бегство. Не всем афинским кораблям удалось скрыться за своим заграждением, и многие из них, преследуемые врагом, бежали к берегу, где их команды были спасены войском. Афиняне потеряли не менее 50 кораблей, сиракузяне же 26 или 28. Потери афинян людьми достигали, по меньшей мере, 8000-10 000 человек.

Глубокое отчаяние овладело афинянами, совершенно утратившими дисциплину; никто не давал себе труда укрыть уцелевшие корабли или даже предать земле тела убитых, что раньше почиталось первой и священной обязанностью. Демосфен настаивал на том, чтобы с рассветом следующего дня сделать внезапную попытку снова пройти через заграждение. Но афинские моряки были настолько деморализованы, что отказывались идти на свои суда.

В виду всего этого было решено покинуть флот и произвести отступление по суше, и то не сразу, а после некоторого промедления, оказавшегося впоследствии роковым. Корабли должны были быть сожжены, а припасы, каких нельзя взять с собой, уничтожены. Но к выполнению всего этого приступили лишь два дня спустя, благодаря чему сиракузянам удалось захватить еще 50 трирем. Больные и раненые были брошены, и, наконец, на третий день после битвы началось отступление. Отступало 40 000 человек, и к тому же без обоза.

Но благодаря предусмотрительности и энергии Гилиппа, который хорошо использовал задержку в отступлении, было сделано все для того, чтобы ни один человек не мог уйти. Афиняне повсюду были опережены, и путь в гористой, неровной местности был всюду им прегражден. Теперь они подвергались беспрерывным нападениям со стороны войск Гилиппа.

В начале Никий рассчитывал пройти в Катану, обойдя Сиракузы, но, вследствие принятых Гилиппом мер, это оказалось невозможным. Тогда он попытался пройти в южном направлении. Но вскоре из-за трудности снабжения пришлось разделить войско на две части, что облегчило неприятелю задачу задержать дальнейшее продвижение. Через 6 дней, измученные непрерывными сражениями и лишениями, потеряв всякую способность сопротивляться, оба отряда афинского войска вынуждены были, наконец, сдаться на милость победителя – Никию на коленях пришлось просить Гилиппа прекратить избиение его людей.