Жорж Блон - Индийский океан

– Я рассчитываю отдохнуть здесь три недели, а потом по тем же сороковым через Тихий океан отсюда до Вальпараисо без остановок.

Молчание.

– Вы живете в Вальпараисо?

– Нет. Чили не Аргентина. Чтобы вернуться на родину морем и замкнуть круг, мне придется обогнуть мыс Горн.

Мыс Горн. Снова молчание. Позже офицер контроля изложит свою мысль в следующих словах:

– Чокнутый, но сколько отваги!

Вернемся к истокам истории этого плавания. Подвиг Вито никем не повторен до сегодняшнего дня.

Отец Вито Дюма, аргентинец французского происхождения (его предки переселились в Аргентину очень давно), – мелкий землевладелец, ведущий трудную жизнь. Чтобы помочь родителям, Вито с четырнадцати лет бросает учебу, пробует множество профессий, в основном тяжелых.

Спортсмен, отличный пловец на дальние дистанции, рекордсмен мира по пребыванию в воде. В 1931 году в возрасте тридцати лет он приезжает во Францию, чтобы переплыть Ла-Манш. Но недостаток денег не позволяет ему оплатить все расходы по этому предприятию. Тогда он решает в одиночку пересечь Атлантику под парусами.

– Другие уже делали это.

Его друзья пожимают плечами.

– У них имелся морской опыт. А ты плавал лишь на яхте по Рио-дель-Плата. По сути говоря, ты пресноводник.

– Но меня интересует настоящее море. И я хочу помериться с ним силой, даже рискуя жизнью.

Неужели Вито Дюма так и сказал – «рискуя жизнью»? Его друзья утверждают, что так и было.

– Я много читал и размышлял о проблемах парусного плавания, – говорит он.

Друзья обескуражены. Вито Дюма едет в Аркашон, покупает там тендер постройки 1912 года. Судно для открытого моря? Нет, судно для регат. Замысел выглядит в глазах окружающих безумием. Дюма тратит последние песо на починку и переоборудование суденышка в иол с небольшой мачтой на корме.

Портовые моряки качают головой:

– Уже десять лет назад это суденышко пропускало воду через все швы. Оно не обогнет и Испании.

– Может, он и доберется до мыса Финистер, если пойдет вдоль берега. В ненастную погоду он может укрыться в порту. Сейчас декабрь. Если он решится пересечь Бискайский залив в это время года, он погибнет.

Моряки предупреждают Дюма об опасностях, когда он приходит в порт. Дюма слушает, улыбается, соглашается. Вернее, делает вид, что согласен.

12 декабря 1931 года. Прекрасная погода – легкое волнение на море, тихий бриз. Матросы небольшого буксира, который вывел бывшее регатное судно, переименованное в «Лег», из дока Аркашона, видят, что парусник берет курс прямо на запад. Они хватаются за голову, переглядываются, крестятся. Прекрасная погода, но высокие перистые облака не могут обмануть наметанный глаз. И барометр падает. Медленно, но неуклонно.

Моряки считают самыми гиблыми местами на земном шаре Бискайский залив, «ревущие сороковые» и окрестности мыса Горн. Мне приходилось наблюдать там – с палубы большого корабля – волны высотой пятнадцать метров. На борту своего восьмиметрового тендера Вито Дюма пережил немало тяжелых минут. Погода испортилась, корпус «Лега» не герметичен. Крен составляет сначала десять, потом пятнадцать градусов. На старых развалинах этого типа насос всегда заедает. Надо вычерпывать, вычерпывать и вычерпывать воду часами, Иначе смерть. Авторулевой еще не изобретен. Дюма заклинивает руль и начинает вычерпывать воду. «Лег» становится поперек волны, и Вито бросается к рулю. Мореход насквозь промок, промерз до костей, в животе свербит от голода – даже перекусить некогда, о прочих насущных нуждах организма мы и не говорим. Когда Вито спускается внутрь парусника, его глазам предстает ужасное зрелище: скудная провизия, взятая с собой (денег совсем уже не оставалось), плавает по каюте рядом с чемоданом, где лежит одна смена одежды. Галеты пришли в негодность. Соленая вода не повредила лишь банку с какао. Но как приготовить чашку горячего напитка?

Шестьдесят часов плавания. Наступает третья ночь. Дюма замечает, что парусник идет прямо на рифы. В лунном свете (славу Богу, светит луна!) он успевает их заметить. Вито перекладывает руль, но переполненный водой «Лег» не слушается – рифы приближаются. Дюма бежит по палубе, дергает изо всех сил шкот и снова перекладывает руль. Чудо – судно отворачивает от рифов. Спасен!

Когда утром 19 декабря занимается заря, Вито Дюма, полумертвый от холода, голода, недосыпания, сохраняет ясную голову (мы начинаем лишь открывать в нем невероятную физическую и моральную выносливость). Он узнает проблески маяка Ла-Коруньи на западной оконечности Испании. Курс на Ла-Корунью, прямо на солнце, встающее над берегом.

Подходит буксир, Вито подают знаки. Нужен ли лоцман? Дюма нечем оплатить его услуги. К тому же ему в голову приходит новая мысль.

Ветер ослабел. Волны еще высоки, но перестали пениться. Блестит солнце, жизненно необходимое солнце.

– Я подумал, оно меня согреет, и все наладится. И решил не заходить в Ла-Корунью, а идти прямо в Виго.

Виго лежит в шестидесяти милях к югу. Зачем нужны эти новые испытания? Затем, чтобы пересилить себя. Я чуть не умер, но я же не умер, значит, могу идти дальше.

Такова сущность этого человека. Куда, как долго идти? Мы узнаем об этом. Вито Дюма, новичок в открытом море, прошел по диагонали Бискайский залив во время одной из самых жесточайших бурь 30-х годов и после одной остановки в Виго и другой в Лас-Пальмасе (Канарские острова) в одиночку пересек Атлантику на немного улучшенном паруснике для регат.

– Я многое узнал во время своего первого большого перехода. Даже в бурю я размышлял и, в частности, пытался придумать идеальное судно для будущих плаваний: его размеры, вес, парусное вооружение. Щель, наспех законопаченная в Виго, открылась. В бурю приходилось вычерпывать такое количество воды, что у меня от выжимания тряпок в кровь стерлись руки. Во время одной бури вырвало кольцо бизани. Я сидел на корточках и чинил парус, когда набежавшая волна смыла меня за борт. К счастью, я читал много книг о море и знал – каждый одиночка во время волнения должен привязываться. Я очутился в море на конце линя в пенистом следу «Лега». Подтягиваясь на руках (время тянулось для меня бесконечно долго), я сумел взобраться на борт. С учетом ремонта на двух стоянках мое путешествие длилось три месяца. В тропических водах стало легче. Погода улучшилась, а северное экваториальное течение медленно повлекло меня к Бразилии. Я прибыл туда 13 марта 1932 года. Без славы. Я просто выбросился на песчаную отмель, но мне было все равно. Мои мысли были заняты мечтами об идеальном судне, которое я решил назвать «Лег II». Мною было задумано кругосветное плавание под парусами.

Прошло десять лет. Как-то вечером в январе 1942 года усталый человек выпрыгнул из кабины своего трактора после долгой работы в поле. Ему еще надо заглянуть в хлев, где два пеона доят тощих коров. Озабоченный крестьянин походя гладит по голове Арамиса, пса, лежащего у двери низкого домика с побеленными известью стенами, снимает запыленные сапоги (в Аргентине лето), открывает дверь и направляется к себе в комнату. Стол завален морскими картами, связками рукописей. Лицо человека меняется, чувствуется – он прикоснулся к своей мечте.