Никита Моисеев - Как далеко до завтрашнего дня

После этого эпизода я полностью перешёл на инструкторскую работу. Такая деятельность во время летнего академического отпуска меня вполне удовлетворяла. Я работал с альпинистами, уже имеющими тот или иной спортивный разряд и ходил с ними на вершины средней – третьей или четвертой категории трудности. Это удовлетворяло мои спортивные аппетиты и давало неограниченные возможности для всяких интересных походов или восхождений по новым, может быть и не очень трудным, но интересным маршрутам. Я работал, как правило в лагере Алибек в Домбае. Но часто бывал и на Алтае, где был первым начальником спасательной службы первого альпинистского лагеря в ущелье Ак-тру. Один раз был на Тянь-Шане, где работал в лагере Талгар, тоже начспасом.

Инструкторская работа имела еще одну приятную сторону – я встречался со множеством интереснейших людей. Одним из них, был человек, сыгравший в моей жизни весьма важную роль. Это был Игорь Евгениевич Тамм – один из самых крупных наших физиков, человек огромного обаяния и доброты..

В конце тридцатых годов я в течение месяца был в школе инструкторов, как мы ее громко называли. Домбайская поляна была тогда еще первозданна и прекрасна. Единственным строением там был дом выстроенный комиссией содействия ученым (КСУ) и мы его называли ксучим домом. Это было красивое деревянное двухэтажное здание. А на другом берегу реки, прямо около начала подъема на ишачий перевал, как тогда мы называли начало тропы на перевал Птыш, нашим университетским спортивным обществом (тогда оно носило гордое название «Наука») был разбит небольшой лагерёк на десяток палаток. Там готовили будущих инструкторов альпинизма. Моим главным учителем был австриец Франц Бергер, высланный из Австрии, как активный участник выступлений Шуцбунда, рабочей коммунистической организации. Он был профессиональным альпинистом и дал нам неплохое понимание современной техники альпинизма, о которой мы имели весьма отдаленное представление.

После окончания этой школы, я получил приглашение поработать в лагере Алибек в качестве стажёра. Мне не дали самостоятельной группы, а поручили моему попечению небольшую группу приехавших ученых. Я должен был их «пасти»: Взяв, на всякий случай, веревку и ледоруб, сопровождать их в разнообразных прогулках и не мешать в высоконаучных разговорах, которые они вели между собой. Вот тут-то и произошло мое знакомство с Игорем Евгениевичем. Но, сначала, одно пояснение.

Курс теории электричества в МГУ нам читал профессор Беликов. Я не знаю, каким он был физиком, но читал лекции с удивительным занудством. А для подготовки к экзаменам рекомендовал нам книгу Эйхенвальда, добавив, при этом – настоящая физика, никакой математики. Для меня «барьер Эйхенвальда» оказался непреодолимым: сплошной набор отдельных примеров, не объединенных никакой общей руководящей идеей. И я в блестящем стиле получил пару. После чего уехал в горы с хвостом и с книгой «теория электричества», которую написал восходящая звезда советской физики, профессор И.Е.Тамм. И вот этот самый Игорь Евгениевич оказался в группе, которую мне поручили «пасти». Но о том, что в группе как раз и находится автор той книги, которую мне предстоит учить, я и не имел представления.

Обязанностей у меня было немного, мои подопечные ходили сами по себе, мало обращая на меня внимания и я начал готовиться к переэкзаменовке. Сидя однажды на камушке около своей палатки, я читал мой учебник Тамма и делал какие то выписки. Неожиданно за спиной я услышал негромкий голос. «А ведь забавно, когда мой инструктор меня читает». Я вскочил. Передо мной стоял невысокий человек, который во время прогулок пугал меня своей активностью, бесстрашием или, вернее, непониманием опасностей. Он курил и улыбался. «Меня Никита, зовут Игорь Евгениевич, я и есть автор этой книги. Зачем здесь в горах Вы читаете эту ерунду».

Я ему покаялся в своих грехах, к которым он отнёсся весьма снисходительно. Два или три раза Игорь Евгениевич заговаривал со мной о тех или иных вопросах, спрашивал меня о том как мне читается его книга. Но я стеснялся с ним разговаривать.

В начале сентября в деканате я получил направление на сдачу экзамена ... профессору Тамму. Придя на кафедру физики, я сразу начал с того, что попал к нему чисто случайно и специально я не просил направить меня к нему. «Ей Богу – это чистая случайность» – конец фразы я запомнил. «Вот сейчас и проверим» сказал Игорь Евгениевич и попросил какого то молодого человека в очках, которого звали Миша меня проэкзаменовать. После чего сам куда-то ушёл и надолго. С Мишей я разделался довольно быстро и мы стали ждать профессора. Он пришел часа через два. Мой экзаменатор сказал, что никаких претензий ко мне он не имеет. Игорь Евгениевич задал мне еще пару простых вопросов общего характера и спросил: «Ну как Миша поставим этому альпинисту пятерку?» Такая идея была Мишей поддержена и «хвост» благополучно отрублен. Более того, Тамм мне посоветывал прослушать его некоторые курсы и ходит на его семинар.

Я это старался делать. Во всяком случае я прослушал его курс по теории относительности. Он произвел на меня большое впечатление. Я записал его полностью и очень тщательно. Может быть это был единственный университетский курс, конспект по которому у меня был. Лет через 12 он мне очень пригодился.

На следующий год я встретил Тамма в районе Тиберды. Он был вместе со своими детьми – мальчиком и девочкой. Мальчик Женя сделался впоследствии знаменитым альпинистом, руководителем нашей первой гималайской экспедицией на Эверест. Но уже тогда он был не Женей, а Евгением Игоревичем Таммом.

В 50-е года мы неоднократно встречались с Таммом в горах и вели уже настоящие научные беседы. Еще в Ростовском Университете я задумал прочесть всё, что относится к механике в университетской программе – раздел механики в курсе общей физики, теоретическую механику и специальный принцип относительности, как единый курс механики. Я полагал, что такой курс должен читать один профессор, который обязан соединить в единое целое мировозренческие, экспериментальные и математические аспекты того, что принято относить к механике. Такой курс был мной прочитан дважды и я получил от сделанной работы огромное удовлетворение. Мне было важно рассказать об этом опыте. Тамму он был тоже интересен и мы с ним много раз его обсуждали.

Года через два или три уже в физико-техническом институте я сделал попытку прочесть единый курс механики сплошных сред, включая гидродинамику, теорию упругости и магнитную гидродинамику. И тоже советовался с Игорем Евгениевичем. Он горячо поддержал эту идею и я с его благославления несколько лет читал в МФТИ подобный курс. Очень важно, чтобы его читал один профессор. Только тогда достигается эффект системности и можно последовательно провести свою точку зрения на предмет. К сожалению, после того, как я прекратил читать курс механики сплошных сред в МФТИ не нашлось человека, который взялся бы прочесть его целиком. Член-корр. Соколовский и профессор Войт, которым было поручено его читать, снова разделили этот курс на три части.