Жорж Блон - Полярные моря

„Вашингтон“ в одиночку дошел из Гринока (Шотландия) в Рейкьявик (эту дорогу защищали минные поля), где формировался конвой. В различных документах, в частности в книге Сэмюэля Элиота Морисона „История американских морских операций в мировой войне“, можно отыскать сведения о составе всех конвоев, в том числе и конвоя PQ-17 – 33 торговых и 3 спасательных судна, а также один военный танкер. Эскорт состоял из шести эсминцев, двух кораблей ПВО (крупные суда, на которых установили мощную зенитную, артиллерию), двух подводных лодок, одиннадцати корветов и нескольких вооруженных тендеров.

Караван судов отплыл 27 июня 1942 года. В тот же день Британское Адмиралтейство узнало, что верховное немецкое командование получило информацию о конвое (шпионов в портовых кафе Исландии хватало) и решило послать для его уничтожения один или два линкора. Чтобы отразить угрозу, Адмиралтейство отправило из Скап-Флоу (Шотландия) так называемые силы прикрытия – два линкора, один авианосец, четыре крейсера, дюжину эсминцев и корветов. Этим силам была поставлена задача крейсировать в Северном Ледовитом океане и Северной Атлантике все время, пока конвой PQ-17 будет находиться в море, и, если нужно, перехватить немецкие линкоры.

Кроме того, из Исландии вышли так называемые силы поддержки – четыре крейсера и девять эсминцев и корветов. Они должны были нагнать конвой и усилить эскорт.

– Конечно, мы ничего этого не знали, – сказал мне Патрик Лестер. – И к счастью, иначе натерпелись бы еще большего страху. 3 июля мы заметили на горизонте крупные боевые суда, шедшие по левому борту, и решили, что появились немцы. Но командующий конвоя сообщил, что прибыло подкрепление эскорта.

У нас отлегло от сердца, но бесило то, что поддержка эскорта шла на почтительном расстоянии от нас и к тому же держалась к северу от конвоя, а ведь нападения следовало ожидать с юга. Накануне нас атаковали подлодки, а в день появления подкрепления – самолеты-торпедоносцы и пикирующие бомбардировщики. Они прилетели с юга, а эскорт по-прежнему дымил на севере, где был бесполезен. Мы злились и крыли их отборнейшей руганью. От брани становилось легче на душе.

– Вам часто приходилось испытывать страх?

– Он нас почти не покидал, а кое-кого страх терзал с момента отплытия до прибытия на место. Многие никогда не снимали спасательных костюмов. Так и ходили зашнурованными по самую шею, а раздевались только в гальюне.

Хуже всего приходилось машинной команде во время вахты. Они слышали разрывы бомб вокруг судна, ощущали дрожь корпуса, когда охранение сбрасывало глубинные бомбы. Этим ребятам нельзя было вылезать наверх без приказа, они сидели буквально в ловушке. Они страдали от тяжелой депрессии, и их нередко сажали в „психушки“.

– Вы говорили, что все моряки северных конвоев были добровольцами.

– Во всяком случае, на американских судах. У нас ходили только добровольцы.

– Мог ли матрос отказаться от плавания?

– Насчет англичан не знаю, а американцы могли. До объявления войны мы могли даже выбирать судно. Потом нет. Но никого нельзя было отправить на судно северного конвоя силой, обманом.

– Однако вас мобилизовали?

– Нет, мы оставались гражданскими лицами даже после объявления войны. Мы относились к торговому флоту, и мобилизация нас не касалась.

– И, несмотря на такой статус, добровольцы находились, даже когда стало известно, что северные конвои – ад?

– Да, до самого конца. Из-за больших денег. Мы зарабатывали в восемь раз больше, чем ребята, мобилизованные в военный флот.

– Вы считаете, что вами руководили соображения морали?

– Мы были необходимы. Без торговых судов Европа могла проиграть войну. А высокие оклады выбили у государства наши профсоюзы. Хотя не все ли равно, за какие деньги рисковать жизнью – за полсотни или за три сотни долларов?

Итак, конвой PQ-17 подвергался нападениям подводных лодок и самолетов 2, 3 и 4 июля. 4 июля, во второй половине дня, ко дну пошли три судна. В этот момент конвой находился в 240 милях к северу от мыса Нордкап, а до Архангельска, порта назначения, оставалось еще 1000 миль, то есть пять суток пути.

– Именно в этот момент коммодор известил по TBS капитанов торговых судов, что эскорт уходит, а конвой должен рассредоточиться и каждому судну надлежит самому пробираться в Архангельск.

TBS означает „радио для переговоров между судами“. Речь идет о радиосвязи на сверхкоротких волнах, дальность которой не превышала 30 миль; подводные лодки, когда идут под водой, не могут перехватить эти радиопереговоры, но вражеские самолеты могли их услышать. Поэтому было категорически запрещено использовать радио внутри конвоев; переговоры осуществлялись с помощью голоса, флажков, телеграфа Скотта, цветных светосигналов, сирен.

– В тот день, – сказал мне Лестер, – большинство капитанов не решились довести содержание послания до команды судов, но все видели, как эскорт развернулся и удалился. Мы потребовали объяснений. Капитан прочел нам полученную радиограмму.

Капитаны не могли дать вразумительного объяснения, поскольку сами ничего не знали. Приказ оставить конвой без эскорта и защиты исходил от Лондонского Адмиралтейства, и, по-видимому, в истории морской войны это решение подвергалось самой резкой критике. Адмиралтейство получило данные о точном составе немецких надводных сил, вышедших из Тронхейма: линкор „Тирпиц“ водоизмещением 35000 тонн, „карманный линкор“ „Адмирал Шеер“ (10 тысяч тонн), тяжелый крейсер „Адмирал Хиппер“, семь эсминцев. Силы прикрытия и поддержки вполне могли противостоять немецкой эскадре, но возникло непредвиденное обстоятельство: немецкие силы двинулись не к северу, в направлении конвоя, а к западу. Выпустить их на атлантические просторы означало обречь себя на многомесячные поиски вражеской эскадры. Кроме того, вставала проблема посылки мощных эскортов для охраны судов на жизненно важном пути США-Великобритания. Силы поддержки и прикрытия получили приказ преградить „Тирпицу“ и его эскадре путь в Атлантику, то есть они оставляли конвой PQ-17 без защиты. Такое объяснение выдвигалось в неофициальных английских комментариях. Но никто не удосужился объяснить, почему ушел и непосредственный эскорт конвоя PQ-17. Отчет о спорах стратегов Адмиралтейства, если он был составлен, нигде не публиковался, а потому „ключ к разгадке тайны“, а также некоторых других событий военного и мирного времени до сих пор хранится за семью печатями.

Английским морякам было нелегко покидать конвой. Адмирал, командующий сил поддержки, передал на подчиненные ему американские крейсеры следующее сообщение: „Знаю, вы не меньше, чем я, огорчены необходимостью бросить наших славных моряков на труднейшей части пути в порт назначения“. Это чувство разделяли все. Командир эсминца, возглавлявшего эскорт, передал на суда: „Расстроены тем, что покидаем вас. Желаем успеха. А нас, кажется, заставили совершить грязное дельце (Looks like a bloody business)“.