Тед Шварц - Хиллсайдский душитель [История Кеннета Бьянки]

— Думаю, надо усыновлять, — сказала жена.

И тут я вспомнил про Хиллсайдского душителя.

При усыновлении есть несколько вариантов. Можно выбрать ребенка публично или негласно, у себя в стране или за ее пределами. Многие предпочитают международное усыновление, но не учитывают, что такие дети часто становятся сиротами из-за войн и политических катаклизмов. У всех без исключения малышей есть пробелы в семейной истории, сведения о которой могут понадобиться в отдаленном будущем при возникновении медицинских проблем. Многие дети истощены, потому что в разоренных странах приюты не в состоянии снабдить каждого ребенка качественным питанием. Будущие родители нередко считают, что уменьшат риск, взяв грудного младенца. Но существует бесконечное количество неизвестных факторов, к тому же цена усыновления варьируется от двадцати пяти тысяч долларов до шестизначных сумм. Хуже того: несмотря на искренний альтруизм основной массы международных усыновителей, часть из них старается выбрать ребенка того же расового и этнического происхождения, что и родители. То есть детей принимают в семью, исходя из предрассудков, а не разумных предпосылок.

Частное усыновление [13] Усыновление ребенка, которого приемные родители уже знают или который должен родиться у известной им биологической матери; как правило, происходит частным образом, а не через специальное агентство по усыновлению. , казалось бы, предоставляет отличный шанс спрогнозировать желаемый цвет кожи, наследственность и даже умственные способности и прочие факторы, имеющие значение для родителей. Такое усыновление обычно осуществляется через адвоката, хотя некоторые агентства тоже предлагают подобную услугу. Иногда приемные родители знакомятся с биологической матерью; в других случаях им предоставляют полный отчет о происхождении, генетических заболеваниях, состоянии здоровья и даже результатах теста на интеллектуальное развитие биологических родителей. Идея заключается в том, чтобы купить идеального, в представлении приемной семьи, ребенка. А правда в том, что эти малыши столь же непредсказуемы, как и дети неизвестного происхождения. Серьезный генетический сбой может произойти даже у «отборных» родителей, и наоборот, у матери с нежелательными особенностями иногда появляется дитя, чьи интеллектуальные способности и эмоциональная устойчивость намного выше, чем у приемной семьи.

Мы с Лесли обратились в наше местное окружное агентство и попросили ребенка с особыми потребностями — такого, от которого большинство откажется. Единственным критерием было отсутствие у него серьезных отклонений, которые требуют пожизненного специального ухода. В то время нам было уже под пятьдесят, и мы считали, что ответственность за больного малыша может взять на себя лишь пара на поколение моложе нас. А все остальное нас не пугало.

Обращение в государственное агентство по усыновлению оказалось совершенно оправданным. Стоимость минимальна, издержки после завершения процедуры компенсируются. Каждый ребенок обслуживается по программе государственной бесплатной медицинской помощи; и детям, и родителям доступны разнообразные службы психологического консультирования. Мы также получаем всю информацию по медицинской и семейной истории ребенка, которая имеется в распоряжении окружного агентства. Наша задача лишь в том, чтобы создать для малыша благоприятную среду.

Мы дали согласие на усыновление троих детей, хотя собирались начать с одного. Кроме того, мы согласились принять в семью ребенка, от которого действительно отказались все остальные.

Дети, которых деликатно называют «особыми», подразделяются на несколько категорий. Чаще всего пишут о малышах с синдромом приобретенного иммунодефицита, рожденных от ВИЧ-инфицированных матерей и заразившихся еще в утробе. (Не у всех детей ВИЧ-инфицированных матерей есть СПИД.) Их матери умерли или настолько больны, что не в состоянии заботиться о ребенке, а иногда им приходится отказываться от младенца из-за неподходящих жилищных условий или неуверенности в своих силах. Никто не знает, сколько проживет такой ребенок, но маловероятно, что он дотянет до подросткового возраста.

Некоторые родители сознательно усыновляют младенца со смертельным заболеванием. Они стараются радоваться жизни, пусть даже недолгой. Однако большинство людей стремятся взять ребенка, который их переживет.

Еще одна категория «нежелательных» детей — те, кто страдает серьезными церебральными нарушениями (поражением головного мозга), требующими нахождения в специальном учреждении. Часто такие врожденные нарушения являются следствием родительского алкоголизма и / или наркомании.

Следующая категория — дети с дефектами развития, физическими или интеллектуальными. Они зачастую кажутся непривлекательными и нуждаются в особом уходе: например, придется приспосабливать жилище под инвалидную коляску или отдавать ребенка в спецшколу. В любом случае такие дети представляют собой «проблему», решать которую многие приемные родители не готовы.

Затем следуют дети с тяжелым прошлым. Это мальчики и девочки, пережившие сексуальное насилие, страдающие от посттравматического стресса из-за неожиданной гибели родителя у них на глазах (в результате убийства, несчастного случая, смертельного приступа болезни) или имеющие иные психологические проблемы вследствие ненадлежащего обращения. Некоторые принимают в штыки любого взрослого, прежде чем научатся правильно себя вести в безопасной среде, и приемным родителям следует принять такую реакцию и уметь с ней справляться. Другие просто нуждаются в психологическом консультировании, часто на протяжении долгих лет, прежде чем они смогут вести здоровую полноценную жизнь. У всех этих детей есть шанс на прекрасное будущее, но они требуют от новой семьи дополнительной работы. Таким ребенком был и Кен Бьянки.

Наконец, есть дети, вся «особость» которых состоит в предвзятом отношении общества. Например, когда мы усыновляли нашего первого ребенка, всех чернокожих мальчиков, включая совершенно здоровых и очень смышленых, в агентстве относили к категории «особых». А все потому, что среди приемных родителей нашего округа существовало предубеждение, будто все они (но не чернокожие девочки и не латиноамериканские дети) впоследствии присоединяются к молодежным бандам. При этом усыновители из соседнего округа знали, что это полная ерунда. Зато там не сомневались, что потомки латиноамериканцев, особенно с примесью черной крови, поголовно становятся бандитами с ножами за пазухой.

Предвзятость в мире усыновителей не подчиняется никакой логике. В итоге я стал шутить, что с переездом в Аризону придется заново учиться ненавидеть. В Кливленде, где я жил раньше, от меня ждали ненависти к черным и любви к мексиканцам и индейцам. Затем я переехал в город Тусон на юге Аризоны. Здесь следовало обожать черных, ненавидеть мексиканцев и хорошо относиться к индейцам. В конце концов я обосновался на севере штата, во Флагстаффе, где предписывалось любить черных и мексиканцев, но ненавидеть индейцев. Вопреки местным правилам, я ко всем относился одинаково, хотя куда легче было бы разделить общие предрассудки.