Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Председатель Верховного Суда РСФСР принес протест на предмет прекращения дела в силу примечания к ст. 6 УК. Верховный Суд РСФСР протест отклонил по тем основаниям, что необмолоченная рожь из скирды колхоза расхищалась систематически. По определению комиссии, всего на день задержания З. было похищено 155 тонн ржи. Но Верховный Суд РСФСР, учитывая первую судимость З., а так же то, что он инвалид, имеет на иждивении двух малолетних детей и что похищенное зерно возвращено колхозу, назначило З. наказание условно [290].

В настоящем деле хищение 15 кг ржи по величине ущерба не является бесспорно малозначительным хищением при наличии Указа от 10 января 1955 г. «Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества». Поэтому Верховный Суд РСФСР и обратился к оценке других отягчающих обстоятельств по делу, в частности, учел распространенность подобного рода краж колхозного имущества. Максимально конкретизировав таким путем степень общественной опасности совершенного хищения, Верховный Суд правильно пришел к выводу об отсутствии признаков малозначительности деяния.

В другом деле колхозные рыбаки О., Н. и Ч., возвращаясь с лова рыбы, похитили 53 штуки рыбы частиковой породы (воблы). Народный суд также осудил их по части 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1955 г. Вышестоящий суд оставил приговор в силе. Председатель Верховного Суда СССР представил протест, требуя отмены приговора народного суда и определения вышестоящего и прекращения дела на основании примечания к ст. 6 УК.

Верховный Суд РСФСР протест удовлетворил. Из материалов дела видно, что общий вес похищенной рыбы составляет 4,2 кг на сумму 4 руб. 62 коп.

О., Н. и Ч. в прошлом не судимы, на иждивении имеют малолетних детей и по месту работы характеризуются с положительной стороны [291].

В настоящем деле ущерб, причиненный хищением, безусловно был малозначительным – 4 руб. 60 коп. на троих лиц. Преступный ущерб потерял черты признака преступления, а отсюда и все преступление в целом перестало существовать и превратилось в деяние малозначительное. Поэтому, если бы у осужденных и не оказалось смягчающих обстоятельств (семейное положение, несудимость и положительная характеристика), все равно их действия не были бы преступными в силу примечания к ст. 6 УК.

Все сказанное о понятии малозначительности деяния полностью применимо и к разграничению преступления от дисциплинарного, административного и гражданского правонарушения. Дисциплинарный и административный проступки содержат минимальную степень общественной опасности, которая не образует преступления, но достаточна для дисциплинарной и административной ответственности.

В уголовно-правовой и административно-правовой литературе дискуссируется вопрос о том, является ли общественная опасность признаком только преступления, а административные и дисциплинарные проступки обладают каким-то качественно иным признаком (например «общественной вредностью» [292]), или административным и дисциплинарным проступкам присуща та же общественная опасность, что и преступлениям, но в минимальной степени [293].

На наш взгляд, эта дискуссия носит терминологический характер: следует ли минимальную степень общественной вредности в дисциплинарном и административном правонарушении называть общественной опасностью или дать ей иное наименование. Все советские правоведы согласны, что и в административном, и в гражданском, и в дисциплинарном проступках содержится какой-то элемент вредности социалистическому правопорядку, ибо все эти деяния являются видами правонарушений. Признают, что количественное различие в степени общественной опасности преступления и указанных правонарушений образует новое качество деяний – дисциплинарных или преступных. Все согласны, что грань между преступлением и административным, дисциплинарным и гражданским правонарушениями не является раз и навсегда данной, а продвигается в ту или иную сторону в зависимости от конкретных условий места и времени. Это главное. Остальное касается не содержания, а формы, терминологии.

В монографии Н. Д. Дурманова «Понятие преступления» приведены интересные таблицы, показывающие, что именно избирает сам законодатель в качестве основного критерия разграничения преступления от иных видов правонарушения [294]. Таблицы наглядно показывают, такой же вывод делает и Н. Д. Дурманов, что основным и решающим признаком при разграничении административных и дисциплинарных проступков от преступлений являются тяжкие последствия (ст. ст. 59 3в, 75 1, 75 4, 79 2, 79 4, 85, 86, ч. 1 ст. 108, 112, ч. 3 ст. 133 и другие статьи Уголовного кодекса РСФСР).

В некоторых составах законодатель в качестве отграничительного признака указывает повторность (ст. ст. 60, 61 УК) или систематичность и занятие преступной деятельностью в виде промысла (ст. ст. 85, 99, 109 УК). Однако эти признаки не носят самостоятельного характера и в отрыве от тяжести причиненного ущерба не могут преобразовать дисциплинарное правонарушение в преступление. Сама повторность и систематичность совершения преступления опасны именно тем, что увеличивают соответствующим образом величину ущерба. Простая повторность административного или дисциплинарного проступка не может дать преступления. Так, Н. за три самовольные отлучки, являющиеся дисциплинарным проступком, был осужден к шести месяцам дисциплинарного батальона как за уголовное преступление по ст. 10 п. «а» Положения о воинских преступлениях (в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1957 г.). Военная коллегия по протесту главного военного прокурора отменила приговор по делу Н., ибо «поскольку самовольная отлучка из части военнослужащего срочной службы в пределах суток не признается уголовно наказуемым деянием, то и повторные самовольные отлучки, совершенные в пределах суток, также не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 10 п. “а” Положения о воинских преступлениях» [295].

Правильно пишет А. Сахаров, что систематичность, указанная в ст. 109 УК, не имеет самостоятельного значения, если в результате ее ущерб оказался незначительным. Он приводит определение Верховного Суда СССР от 11 июля 1953 г. по делу М-о, где говорится: «В приговоре суда правильно указано, что урожай чумизы был оприходован с опозданием, акты о гибели урожая составлялись не всегда своевременно, трактор, принадлежащий станции, был передан Бабинецкой школе ветфельдшеров без оформления актом. Коллегия считает, что эти упущения ввиду их малозначительности и отсутствия вредных последствий не образуют состава уголовно наказуемого деяния». [296]

В деле М-о, таким образом, имелись признаки систематичности злоупотребления властью, но так как повторные или систематичные дисциплинарные или административные проступки не могут образовать преступления, дело было прекращено за малозначительностью деяния [297].