Александр Васильев - Суд присяжных: последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными: стратегия и тактика защиты

«Прокурор в ходе процесса неоднократно подходил к присяжным и настоятельно разъяснял нам, какие подсудимые преступники», — говорится в заявлении присяжных. Они также утверждают, что изначально большинством голосов был дан ответ о невиновности подсудимых, кроме эпизода на турбазе «Дача», но помощник судьи уносила куда-то опросный лист, это «происходило неоднократно, и каждый раз, когда ответы не устраивали, лист возвращался назад со словами, что нужно переделать, и так до тех пор, пока вердикт не стал обвинительным для всех».

Одна из присяжных — Любовь Миронова, до которой удалось дозвониться «Ъ», — отмечает, что «остальные присяжные боятся, что их уволят с работы», хотя ей лично «никто ничем не угрожал». Однако говорить о деталях процесса она отказалась, отметив, что «готова общаться только через своего адвоката. Получить комментарии облсуда вчера не удалось — на официальный запрос «Ъ» там не ответили.

Гособвинитель Игорь Рябов заявил «Ъ», что «изложенное в заявлении — ложь», «система построена так, что давления не может быть в принципе, это физически неисполнимо». «Явно кто-то присяжным подсказал, на видео одна из них читает заявление по бумажке, применяя несвойственные юридические термины. Кто-то хочет, чтобы вердикт был отменен», — подчеркнул гособвинитель. Он считает, что надо провести по этим фактам проверку. «Наверное, должно быть заявление от меня, но у меня нет желания преследовать присяжных», — добавил Игорь Рябов».

Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1967243

Может возникнуть вопрос, а имеются ли примеры обратного давления на присяжных — то есть со стороны защиты и подсудимых? К сожалению, и такие случаи упоминаются в СМИ. Например, факт такого давления был зафиксирован по делу убитого в драке спартаковского футбольного болельщика Егора Свиридова: http://www.rbc.ru/society/15/08/2011/5703eacc9a79477633d368c5или по делу Антонины Федоровой в Великом Новгороде: https://ria.ru/society/20090207/161304689.html

Однако каждый такой факт (реальный или мнимый) заканчивается применением к присяжным мер госзащиты, доследственной проверкой, и, как правило, серьезным наказанием для виновных. А вот о наказании прокуроров и судей, давящих на присяжных, мы за годы своей работы ни разу не слышали. Не иначе как в суд и прокуратуру у нас набирают исключительно при наличии нимба над головой, а присяжные, пишущие на них жалобы, продались адвокатам, Госдепу и Моссаду одновременно. Примерно так.

На самом деле, этот казус яснее и проще всего объясняется старой русской поговоркой: «Рука руку моет» — ведь и обвинение в суде поддерживает, и проверку по заявлениям о преступлениях проводит одна и та же инстанция — прокуратура да Следственный комитет (в настоящий момент разделенные, но по сути это два звена одной цепи).

Суды тоже в этой связке, а потому регулярно и без каких-либо веских причин отводят неугодных присяжных из процесса. Более того, не редки, к сожалению, и случаи возбуждения на присяжных уголовных дел. С учетом того, КАК И КЕМ возбуждаются и расследуются у нас дела, вина присяжных более чем сомнительна…

Присяжные — судьи факта, вот только профессиональные судьи, так любящие произносить эту фразу, почему-то считают присяжных судьями второго (если не третьего) сорта. Вопиющим примером такого отношения к присяжным может служить эпизод из рассмотренного в 2013 году Мосгорсудом дела об убийстве известной журналистки Анны Политковской. Один из присяжных был отведен из коллегии по рапорту судебного пристава:

«В сентябре суд исключил из коллегии заседательницу после заявления пристава. „Она сказала, что Сережа (Хаджикурбанов) тихо себя ведет. Присяжный №12 на это ответила, что Хаджикурбанов прекрасно понял, что „ему кранты“, что их всех посадят“, — цитировали агентства тогда сообщение пристава».

Источник: http://pravo.ru/news/view/88551/

То есть понятно, да? Какой-то пристав (по сути охранник, а не участник судебного процесса) следит и подслушивает за присяжными, а профсудья его доносы (а по-другому как назвать?) использует для отвода неудобных присяжных. Причем получается, что оснований не доверять приставу у судьи нет, а не доверять присяжному — пожалуйста. И вообще, интересно было бы посмотреть, как этот же самый пристав попытался бы уличить в предвзятости штатного судью.

Еще один случай, срывающий маски с нашего (гм..) правосудия, произошел в Мосгорсуде в 2013 году на том же процессе по факту убийства Юрия Буданова. Первый процесс по этому делу завершился совершенно сюрреалистическим результатом. Коллегия присяжных была распущена, а в отношении адвоката Мурада Мусаева и двух присяжных заседателей Д. Ломоносовой и В. Пронина были возбуждены уголовные дела. По версии следствия, как мы уже говорили, адвокат Мусаев якобы пытался подкупить указанных заседателей: https://flb.ru/info/54071.htmlи https://flb.ru/info/54125.html

Нет, конечно, у нас нет на руках материалов дела по этим обвинениям, и нельзя сказать с уверенностью насколько они были обоснованы, однако что-то никто никогда не слышал о делах в отношении прокуроров, давивших на присяжных, хотя о таком давлении, как мы убедились, заявляли и сами присяжные заседатели. А раз так, то и нет особых оснований считать, что всё это дело в отношении присяжных действительно имеет что-то общее с реальным правосудием…

А сейчас на очереди очередной (увы, из многих) пример о расправе над неугодными присяжными. По делу в отношении банкира Френкеля, обвинявшегося в организации убийства зампреда Центробанка Козлова, присяжного Левина привлекли к уголовной ответственности за очередное «воспрепятствование правосудию». Самое интересное, что он это обвинение фактически признает. Но каковы были причины его действий?

— Да, присяжные не были готовы вынести решение. Все дело было в судье. Я по гороскопу Лев, а по году — Дракон, и фальши я не признаю. Судья затыкала рот. Я поднимал руку, а она меня… Она мне говорит: «Пиши записки», — а сама их не читает. Вот я и решил всех распустить.

— Знаете, Френкель в момент убийства был в Ленинграде. Ему позвонили в 9:15 — это показали охранник и шофер — и сказали: «Дело сделано». И поэтому я решил, что Френкель причастен. Но все равно, суд есть суд. Я для чего сижу? Я могу сказать слово. Задать вопрос. Затыкать рот адвокатам и обвиняемым, которые за решеткой, нельзя. Если они считают, что что-то нужно сказать, то они должны это сказать. И мы должны это выслушать, потому что мы — присяжные заседатели и выносим вердикт. А судья, как только начинается ругачка с адвокатами, нам говорит: «Зайдите в свою комнату». Все возмущались. Мы приходили к 11 утра и половину времени сидели в своей комнате, ничего не зная, о чем они там говорят. Пили чай, бутерброды ели… А процесс идет. Это все судья. А со мной так нельзя, я — Лев по гороскопу.