Михаил Барщевский - Счастливы неимущие (Евангелие от Матвея) [Судебный процесс Березовский – Абрамович. Лондон, 2011/12]

Максимум, что можно сказать относительно показаний, которые давала госпожа Носова, заключается в том, что она узнала об этих угрозах от господина Патаркацишвили в середине декабря, когда она с ним завтракала в Париже в гостинице «Георг V».

При всем уважении к госпоже Носовой, она ошибается. Более реалистичный взгляд на ее показания состоит в том, что в то время, когда господин Березовский утверждал, что эта встреча имела место после середины декабря, прямо перед Рождеством на Кап д’Антиб, она сочинила свои показания, когда господин Березовский изменил свою позицию и начал говорить, что это было 7 декабря, просто для того, чтобы поддержать его позицию. Имеется огромная финансовая заинтересованность госпожи Носовой в том, чтобы выиграть этот процесс. И ее неискренность, несомненно, свидетельствует о том, что ее показаниям доверять невозможно, в особенности учитывая то, что эти показания даются в ее последних свидетельских показаниях за несколько часов до того, как она давала показания в этом суде.

К сожалению, то же самое можно сказать и о показаниях госпожи Горбуновой. Она впервые в ходе перекрестного допроса сказала о том, что она якобы подслушала часть разговора на террасе Chateau de la Garoupe, в то время как в своих свидетельских показаниях она вообще ничего об этом не говорила, за исключением того, что она узнала об этих угрозах позже от господина Березовского.

К сожалению, нельзя, при всем возможном доверии к показаниям госпожи Горбуновой и госпожи Носовой, доверять тому, о чем говорит господин Березовский. Он, по нашему мнению, сочинил весь этот инцидент просто для того, чтобы подкрепить то, что он утверждает относительно последующих угроз в отношении «Сибнефти».

Материалы, которые касаются угроз по «Сибнефти», носят более ограниченный характер, чем ОРТ, отчасти потому, что господин Березовский вообще не может привести никаких прямых доказательств этих угроз. Учитывая его слова, они были сказаны господину Патаркацишвили.

Тут есть три момента. Первое — это то, что ни эти угрозы об экспроприации «Сибнефти», якобы имевшие место, ни угрозы относительно того, что господин Глушков сгниет в тюрьме, — все это на самом деле не является угрозами со стороны господина Абрамовича. Это угроза относительно тех действий, которые может российское правительство предпринять. Поэтому, исходя из самого существа этих угроз, они не являются основанием для предъявления иска.

Господин Березовский говорит, что господин Абрамович угрожал, что он сам обеспечит достижение таких результатов. Господин Березовский говорит, что он именно так понял слова господина Абрамовича.

Ну, это, конечно, в полной мере умозаключение, которое только недавно господин Березовский сделал. Даже если предположить, что встреча на Кап д’Антиб якобы и была, ничто не может оправдать такое умозаключение со стороны господина Березовского, но если такой встречи не было, а ее не было, то и вообще говорить не о чем.

Второе. Угрозы экспроприации «Сибнефти», на которые ссылается господин Березовский. Они отличаются от тех, про которые он говорил между 2003 годом и началом производства по данному делу в 2007 году, в течение четырех лет. Прежде чем он вчинил этот иск, он говорил, что господин Абрамович сказал ему, что «Сибнефть» как компания подвергнется нападению со стороны государства. Вернее, что господин Абрамович сказал господину Патаркацишвили об этом.

Это утверждение не может рассматриваться никоим образом как угроза со стороны господина Абрамовича. Потому что господин Абрамович сам теоретически даже не мог помыслить о том, чтобы ликвидировать свою собственную компанию, даже если предположить, что половина ее принадлежала господину Березовскому и господину Бадри. Очевидно, что осенью 2007 года кто-то прочитал то, что придется говорить господину Березовскому для того, чтобы подтвердить свое требование в отношении деликтного нарушения, и поэтому господин Березовский просто взял и это сказал.

Третий момент заключается в том, что утверждение господина Березовского относительно того, что он подвергался угрозам, не вяжется с тем, что говорил господин Патаркацишвили, который был единственным человеком, который там находился помимо господина Фомичева, которого не вызывали в качестве свидетеля, и госпожи Панченко, и господина Абрамовича.

Показания господина Патаркацишвили, которые были записаны солиситорами господина Березовского, были даны исходя из того, что он предполагал, что он и господин Березовский имеют интерес в «Сибнефти», которую они продали. И это вяжется, естественно, с тем, о чем говорит в рамках производства по данному делу господин Березовский, но господин Патаркацишвили далее говорит нечто, что совершенно не увязывается с якобы имевшими место угрозами.

Он говорит, во-первых, что он, господин Патаркацишвили, и господин Березовский хотели продать «Сибнефть», потому что им нужны были деньги, и поэтому они инициировали изначально переговоры. Во-вторых, он утверждает, что господин Абрамович сказал, что он лично подвергается давлению со стороны Кремля, от него требуют, чтобы он положил конец своим отношениям с Бадри и с господином Березовским, а это далеко не то же самое, как угрозы экспроприации их пакетов акций.

В-третьих, господин Патаркацишвили говорит, что он думал, что компания, а не их доля в компании подвергнется таким нападкам. В-четвертых, господин Патаркацишвили сказал, что про господина Глушкова вообще ничего не говорилось на встрече в Мюнхене. В ходе опроса со стороны солиситоров господина Березовского в 2007 году (в присутствии господина Березовского) господин Патаркацишвили добавляет к этому, что господин Глушков косвенно был упомянут, что господин Абрамович сказал, что да, он в курсе (ареста господина Глушкова. — Прим. ред. ). Но имела ли место эта беседа, это не важно на самом деле, в любом случае это не угроза в отношении господина Глушкова.

Пятое. Сам господин Патаркацишвили сказал, что господин Глушков не был таким человеком, которому господин Абрамович мог, вообще, помочь. И в-шестых, он говорит, что он, господин Патаркацишвили, думал, что условия, которые касаются «Сибнефти», носили справедливый характер.

Итак, если господина Березовского шантажировал якобы господин Абрамович в мае и до мая 2001 года, то тогда господина Патаркацишвили, получается, тоже шантажировали, даже еще более напрямую, потому что он был как бы связующим звеном с господином Березовским. Поэтому маловероятно, чтобы господин Патаркацишвили забыл вообще об этом, когда он давал ответы на вопросы солиситоров господина Березовского, и очень маловероятно, что господин Абрамович вообще на самом деле сказал бы что-нибудь типа этого.