Алексей Величко - «Македонские легенды» Византии

«Напрасно мудрость твоя, – пишет Западный император Византийскому василевсу, – настаивает на капризном мнении, что другие, кроме тебя, не имеют права называться императорами (василевсами). Ты утверждаешь, что четыре патриарших престола на Святой Литургии упоминают одну Империю и что таково Святое Предание, идущее от святых апостолов, и советуешь убедить в этом тех, кто величает нас императором. Но даже дяди наши, славные короли, обращаются к нам с титулом императора и, как смею думать, признают это достоинство не ради возраста, поскольку старше меня, но во внимание к священному помазанию и возложению рук первосвященника и молитве, каковыми мы по Божественной воле возведены на эту величайшую степень и обладание Римской империей. И то вызывает смех, что ты говоришь по поводу императорского титула, что он не свойственен ни моим предкам, ни народу, когда известно, что Римские императоры происходили и из испанцев, и исаврийцев, и хазар. Разве ты станешь утверждать, что эти народы превосходят франков религией или доблестями? Ты удивляешься, почему мы называемся не Франкскими, а Римскими императорами? Но, не будучи Римским императором, я не мог быть и Франкским. Это имя и достоинство мы приняли от римлян, ибо Франкские вожди назывались сначала королями, а потом императорами, именно те, которые помазаны были от руки Римского епископа»54.

Затем Людовик настоятельно объяснял, почему Бари должен принадлежать франкам, равно как Калабрия и Сицилия. Конечно, такие письма не могли не охладить отношений между двумя монархами и их державами. При этом диспут так и не дал ответа на главный вопрос: сколько императоров может быть у Священной Римской империи, и сколько вообще «Вселенских» империй может существовать на белом свете? Как следствие, территориальные споры вчерашних союзников оказались неразрешенными. А потому успех стал склоняться в сторону арабов.

Без поддержки франков византийцы бессильно взирали на то, как Сицилия, контролирующая все морские пути в Средиземноморье, постепенно подпадает под власть африканских арабов. Конечно, Василий I предпринял контрмеры, но в 868 г. византийский флот потерпел поражение от сарацинского правителя острова Хаваджа. Возвратившись 26 июня 868 г. в Палермо, где находилась его резиденция, Хаваджа в тот же день направил своего сына Мухаммеда с флотом для нападения на Италию, и вскоре тот вернулся с богатой добычей.

Развивая успех, ранней весной 869 г. Хаваджа попытался овладеть важной крепостью Таорминой, но без положительного результата. Решив реваншироваться за неудачу, в марте того же года он направил сына Мухаммеда к Сиракузам, подвластным Византийскому императору, но и эта попытка оказалась неудачной. В сражении, данном сарацинами, византийцы одержали блистательную победу, и Мухаммеду пришлось возвращаться в Палермо, где в июне один из берберов убил его отца – самого опасного на тот момент врага Константинополя. Подозревали (и, наверное, небезосновательно), что это убийство – дело рук византийской дипломатии и ее секретных служб.

В ответ полный энергией молодой вождь сарацинов вскоре захватил Мальту, остров Коссира (Понтеллария), Эгатские и Липарские острова. В результате Сицилия оказалась в мусульманском окружении, и византийскому флоту все труднее удавалось проникать в Сиракузы. По счастью для них, 27 мая 871 г. собственные евнухи убили Мухаммеда, и на время для Василия I Македонянина наступила передышка55.

Попутно император попытался разобраться со старыми врагами Римской короны – павликианами, досаждавшими византийцам еще при императрице св. Феодоре и Михаиле III. Это крепко спаянная, многочисленная и хорошо организованная секта уже не раз создавала проблемы Византийскому правительству. Но первоначально Римский царь решил прекратить старую вражду миром. С этой целью в 869 г. он направил в Тефрику – главный город павликиан, епископа Петра Сицилийца, сочинение которого об этом путешествии дошло до нас. Но глава павликиан Хрисохир дерзко отказал императору в предложении мира и обмене пленными, выдвинув свои условия: безоговорочный отказ Василия I Македонянина от всей Малой Азии, которую следовало передать в руки павликиан. В противном случае Хрисохир грозился вообще лишить императора царства и разгромить Римское государство. С этими известиями Петр Сицилиец и вернулся в 870 г. в Константинополь56.

Между прочим, из этого ответа легко можно определить, сколь беспомощной выглядела Византийская империя в глазах врагов и какие трудности пришлось преодолеть Василию Македонянину, чтобы изменить внешние представления о Римской державе.

Нет никаких сомнений, что ответ Хрисохира жестоко оскорбил Василия I. Особую его тревогу, как христианского правителя, вызвали известия Петра Сицилийца о том, что павликиане затеяли переговоры с болгарами и пытаются активно миссионерствовать среди этих неофитов. Конечно, в таком случае возникала реальная угроза повреждения веры у людей, совершенно не искушенных в православной догматике и организации церковной жизни. Кроме этого, создавалась опасность заполучить второй центр павликианства уже на Западе57.

Получив секретные сообщения о том, что в данный момент восточные арабы вследствие внутренних неурядиц не могут поддержать павликиан, император весной 871 г. сам во главе войска двинулся на Хрисохира. К несчастью, в первом же сражении его армия потерпела поражение. Более того, Хрисохир сам перешел в стратегическое наступление и в 872 г. достиг Анкиры, лежавшей в Южной Галатии. Единственное, что удалось императору, – разрушить несколько малозначительных крепостей.

Но в том же 872 г. военное счастье улыбнулось все же уже римлянам: зять императора Христофор разгромил Хрисохира в сражении, а затем взял штурмом и до основания разрушил Тефрику, попутно присоединив к византийским владениям города Таранту, Локану, Куртикий. Самому Хрисохиру удалось бежать, но Василий I отдал приказ во что бы то ни стало схватить его. И вот как-то вечером, когда Хрисохир расположился лагерем на равнине, 1200 византийских воинов внезапно напали на его отряд. В ходе боя один из греков по имени Пуллад, ранее бывший в плену у павликиан и знавший Хрисохира в лицо, убил того копьем в бок, когда вождь еретиков пытался скрыться на лошади58. Голову грозного врага доставили в Константинополь, и император, потребовав свой лук, пронзил страшный трофей тремя выпущенными стрелами59.

Победа римлян над павликианами была отмечена пышным триумфом императора в столице. На европейском берегу, куда царь переплыл на лодке, возвратившись из похода, его встречал весь синклит в сопровождении громадных толп константинопольцев с цветами в руках. Император вошел в храм Св. Иоанна Предтечи в Гевдомоне, где помолился, а затем, переодевшись в пурпурное платье, в сопровождении сына Константина направился к монастырю Богородицы близ Золотых ворот. Когда Македонянин въехал в столицу, весь город от Золотых ворот до Халки был устлан цветами и тканями. На площадке у Золотых ворот расположили палатки, куда привезли самых знатных пленников, лучшую часть добычи, захваченные знамена и оружие.