Алексей Величко - «Македонские легенды» Византии

Параллельно с этим продолжались, хотя и с переменным успехом, военные действия между византийцами и арабами. В 891 г. мусульманский полководец Ахмед-ад-Уджейфи соединился с двумя другими правителями арабских областей и дошел по южному берегу Малой Азии до Саланду (в древности – Селинунт), прибрежного города Западной Киликии. Армия сарацин была весьма многочисленна, к тому же ее активно поддерживал арабский флот, и потому византийцы уже собирались сдать город, как случайным снарядом катапульты с крепостной стены был убит один из вождей похода Язаман – этнический грек, перешедший в Ислам и прославившийся своими победами над бышими единоверцами. Смущенные арабы отступили от Саланду.

Однако положение дел в Италии было совершенно катастрофическим: в 891 г. сарацины прочно обосновались на дорогах, ведущих в Рим из Нарни, Риети и Непи, и в течение 30 последующих лет (!) ни один паломник не имел возможности пройти в Вечный город, не заплатив мусульманам произвольной «дани». Центральной власти на полуострове уже давно не существовало, и каждый город, каждая крепость и область были предоставлены собственным силам163.

Зато в столице Халифата набирала оборот анархия – скорый предвестник кончины единой Арабской державы. После смерти Ахмада ибн-Тальха престол занял его сын аль-Муктафи Биллах (902—908), которого по праву относят к одному из последних великих халифов арабов. Деятельный и воинственный правитель, он не считал мир естественным состоянием своего все еще громадного государства. В первую очередь халиф усмирил карматов, грабивших торговые караваны в Сирии. Затем его взор обратился против Тулунидов, захвативших его египетские владения. Несколько лет длилась война, и наконец, в 907 г., Тулуниды пали, а Египет был возвращен Халифату. Однако это стало «последней песней» воинственного правителя: в 908 г. в возрасте 35 лет он скончался164.

Осенью 893 г. в Тарс с поручением правителя Египта и Сирии прибыл Ахмед-ибн-Абба, который совместно с уже известным нам Ахмед-ад-Уджейфи произвел нападение на Западную Киликию, дойдя до местности Лалассиса. А летом 894 г. арабы захватили город Малурию165.

В декабре 895 г. византийская армия потерпела еще одно крупное поражение от мусульман. Но арабы, понеся значительные потери, не желали продолжения войны и согласились на перемирие с обменом пленными. Надо сказать, что организация обмена была поставлена из рук вон плохо, и он состоялся только в октябре 896 г. К тому времени император уже заключил мирный договор с болгарами, надеясь аккумулировать силы на Востоке, но особых успехов не достиг. В августе 897 г. сарацины овладели крепостью Курой в Каппадокии, а летом следующего года арабский флот имел решающий успех в битве с византийцами у берегов Малой Азии, потопив множество греческих судов166.

Но в Малой Азии наметился стратегический перелом, связанный с прибытием туда знаменитого полководца Никифора Фоки Старшего, победителя западных арабов в Италии, в благодарность которому местное население даже возвело храм в честь его покровителя св. Никифора. Как свидельствуют современники, благородство византийского полководца стало неким эталоном для всякого военного. Уходя из Италии, византийское войско уводило с собой большое число пленных местных жителей, которые должны были быть проданы в рабство. Но когда византийские войска прибыли в Брундузий, откуда они намеревались переправиться в Иллирию, Никифор, не сказав никому ни слова, посадил свои войска на корабли, а всех пленных оставил в Италии, даровав им свободу.

В начале 900 г. Никифор Фока по приказу императора двинулся в Киликию с войсками восточных фем против арабов, осадивших город Мисоию. Через горный проход Маврианон он приблизился к городу Адане и разгромил арабское войско, пытавшееся остановить его. Захватив множество пленных, включая правителя Сирии Абу-Сабита, а также богатую добычу, Никифор не стал штурмовать города, а прошел через другой проход по горной дороге Каридон. Арабское войско, осаждавшее Мисоию, немедленно сняло осаду и бросилось вслед уходящему Никифору Фоке, но безуспешно пыталось его догнать167.

Однако война есть война, и самого Никифора Фоку иногда преследовали неудачи. Летом 901 г. сарацинские отряды под командованием Назар-ибн-Музаммеда взяли несколько пограничных крепостей, захватив 200 знатных пленников, в том числе духовных лиц, и с триумфом вернулись в Багдад. К сожалению, войско Никифора Фоки не смогло им противодействовать. Тем не менее уже в ноябре 901 г. византийский полководец совершил удачное морское нападение на приграничный месопотамский город Кейсума, захватил 15 тысяч пленных и таким способом на время остудил воинственный пыл арабов168.

Но в целом император Лев VI не был склонен воевать с сарацинами – за исключением первоначальных операций по закреплению византийского влияния на Кавказе, он не провел ни одной инициативной военной кампании. Однако и арабы все реже проявляли активность в военных операциях против византийцев на Востоке. Гораздо опаснее положение Римской империи было на Западе, где неожиданно активизировались болгары.

Началось с того, что после добровольного отречения св. Михаила (св. Бориса) от царской власти его сын и наследник Владимир-Росат (889—893) тут же попытался реставрировать язычество. Решительный и смелый, сформировавшийся как личность еще в те годы, когда болгары не признавали христианство единственной истинной верой, он, положившись на своих сторонников, начал смертельную борьбу с Церковью. По его приказу храмы разорялись и закрывались, священники изгонялись, а христиане подвергались телесным наказаниям и пыткам. В силу вынужденных обстоятельств престарелый св. Михаил покинул монастырь и возглавил борьбу против сына-отступника, которая вскоре завершилась его блестящей победой. Владимир был низложен, ослеплен и брошен в темницу. А на созванном св. Михаилом в 894 г. народном собрании царем был избран его младший сын Симеон (893—927), с которым некогда Лев Мудрый обучался за одной скамьей у св. Фотия169.

Это был поистине выдающийся правитель своего времени. С детства его готовили к священническому сану, а потому Симеон отлично изучил логику и риторику и вообще сохранил любовь к наукам на всю жизнь. Как говорят, его палаты были всегда наполнены книгами (дорогое удовольствие), и он неизменно на ночь читал Священное Писание и Святых Отцов. Став царем болгар, Симеон не утратил благородства и тяги к аскетизму – его дворец мало отличался от кельи отшельника170.

Христианское рвение Симеона было для всех бесспорным: как говорят, он стал настоящим миссионером Болгарии, искренне желая, чтобы его народ воцерковился. А потому распорядился перевести на болгарский язык творения Святых Отцов, причем сам лично принимал участие в переводах. За это Симеон был назван «Новым Птолемеем, который, подобно трудолюбивой пчеле, собирает сок со всех цветов, чтобы распространить его среди бояр»171.