Мария Беляева - Руководство по GDPR

Суд Европейского Союза посчитал это вмешательством в основополагающее право на защиту персональных данных. Кроме того, Суд установил, что Директива нарушала право на неприкосновенность частной жизни в целом. Предоставляемые персональные данные позволяли «сделать точные выводы о частной жизни лиц, такие как поведенческие привычки, постоянные или временные места жительства, ежедневные или иные перемещения, социальные отношения этих лиц и часто посещаемая ими социальная среда». Вмешательство в эти два права является достаточно серьезным и широкомасштабным.

Суд Европейского Союза объявил Директиву 2006/24/ЕС недействительной. Хотя она преследовала законную цель, вмешательство в право на защиту личных данных было достаточно серьезным и не ограничивалось строгой необходимостью.

Вмешательство в права субъекта данных, осуществляемые в соответствии с законодательством

В деле Rotaru против Румынии заявитель утверждал о нарушении его права на неприкосновенность частной жизни в связи с получением и использованием Румынской разведывательной службой файла, содержащего личную информацию субъекта. Европейский суд по правам человека установил, что хотя национальное законодательство Румынии разрешает сбор, запись и архивирование в закрытых файлах информации, затрагивающей вопросы национальной безопасности, оно не устанавливает каких-либо ограничений на осуществление таких полномочий, оставляя данный вопрос на усмотрение властей. Например, национальное законодательство не определяет тип информации, которую можно обрабатывать, обстоятельства и категории субъектов данных, в отношении которых могут быть приняты меры наблюдения или процедуры, которым необходимо следовать.

Таким образом, Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что национальное законодательство не соответствовало принципам предсказуемости в соответствии со статьей 8 Европейской конвенции о правах человека и данная норма была нарушена.

В деле Taylor-Sabori против Соединенного Королевства заявитель был объектом надзора правоохранительных органов. Используя «клон» пейджера заявителя, полиция смогла перехватить отправленные ему сообщения. Заявитель был арестован и обвинен в продаже запрещенного наркотического вещества. Часть обвинения строилась на расшифрованных сообщениях личного средства коммуникации.

Однако на момент судебного разбирательства в британском законодательстве не было положения, регулирующего перехват электронных сообщений. Таким образом, вмешательство в его права не было произведено «в соответствии с законом». Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что это нарушает статью 8 Европейской конвенции о правах человека.

Преследуемые законные цели

В деле Peck против Соединенного Королевства заявитель пытался покончить жизнь самоубийством на улице, порезав запястья. Полиции, которая наблюдала за происходящим через камеры уличного видеонаблюдения, удалось спасти пострадавшего. Впоследствии отснятый материал был передан в средства массовой информации и был опубликован без маскировки лица заявителя.

Европейский суд по правам человека установил, что не было соответствующих или достаточных причин, которые оправдывали прямое раскрытие материалов властям и общественности без получения согласия заявителя или сокрытия его личности. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 8 Европейской конвенции о правах человека.

Необходимость вмешательства в демократическом обществе

Дело Khelili против Швейцарии . Во время проверки полиция обнаружила у заявителя при себе визитные карточки следующего содержания: «Милая, симпатичная женщина, бальзаковского возраста хотела бы встретиться с мужчиной для приятного времяпрепровождения, телефона нет». Заявитель утверждала, что после задержания полиция внесла ее данные в карточку учета как лица, занимающегося проституцией, хотя она отрицала такой род занятий.

Заявитель просила удалить слово «проститутка» из карточки учета полиции. Европейский суд по правам человека признал, что сохранение личных данных лица на том основании, что это лицо может преступить закон, не является соразмерными действиями. Утверждение о незаконном занятии проституцией выглядело расплывчатым и не подкреплялось конкретными фактами. Заявитель никогда не была осуждена за занятие незаконной проституцией и потому факт внесения рода занятий в полицейскую карточку не удовлетворял «насущной социальной потребности» в рамках трактовки статьи 8 Европейской конвенции о правах человека.

Касательно серьезности вмешательства в права заявителя и того факта, что власти должны доказать точность хранящихся данных, Суд постановил, что формулировка «проститутка» в материалах полиции на протяжении многих лет не было необходимым в демократическом обществе. Суд пришел к выводу, что имело место нарушение 8 Европейской конвенции о правах человека.

По делу S. and Marper против Соединенного Королевства оба заявителя были арестованы и обвинены в уголовных преступлениях. Полиция взяла их отпечатки пальцев и образцы ДНК, как это предусмотрено Законом о полиции и обстоятельствами уголовного дела. Заявители не были осуждены за преступления: один был оправдан в зале суда, уголовное дело в отношении второго было прекращено. Тем не менее их отпечатки, профили и образцы ДНК были сохранены в базе данных полиции и национальное законодательство разрешило их хранение без ограничения по срокам.

Соединенное Королевство утверждало, что задержание помогло установить личности предполагаемых преступников, и, таким образом, преследовало законную цель предупреждения и раскрытия уголовных преступлений. Однако Суд постановил, что вмешательство в право заявителей на неприкосновенность частной жизни неоправданно. Он напомнил, что основные принципы защиты данных требуют, чтобы сохранение персональных данных было пропорционально по отношению к цели сбора и что сроки хранения должны быть ограничены. Суд согласился с тем, что расширение базы данных полиции с целью включения в нее профилей ДНК не только осужденных, но и подозреваемых в совершении уголовных преступлений могло бы способствовать выявлению и предотвращению преступлений в Соединенном Королевстве. Тем не менее фундаментальное право субъектов было нарушено. Учитывая огромное количество генетической и медицинской информации, содержащейся в клеточных образцах, вмешательство в право заявителя на частную жизнь было чрезмерным. Отпечатки пальцев и образцы могут быть взяты у арестованных и храниться в базе полиции неограниченное количество времени, в случае если арестованный впоследствии будет осужден.