Дмитрий Усольцев - Теория государства и права для чайников

© Текст, Усольцев Д. А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Осмотритесь. Видите? Что вы видите помимо стен, линий, границ, ограничений, пределов и препятствий? Каждый из нас живет в мире, обществе, государстве и наделен правами. И, конечно, чтобы в таком мире не просто выживать, прячась в свою нору, в свою соту в огромном высотном бараке со всеми удобствами, а по-настоящему жить, надо понимать этот мир, понимать общество, понимать государство, понимать право. Для того чтобы все это понять, в этом надо долго «вариться», долго изучать. Но есть более простой путь, который называется «вооружиться теорией». Поймете ли вы общество, государство и право, вооружившись современной теорией государства и права? Мой ответ: «Нет». И именно поэтому я пишу эту книгу, чтобы у вас была не только теория, но и антитеория, надтеория, т. е. некая мировоззренческая установка, помогающая оценивать и государство, и право, и теории о государстве и праве, и понимать их правильно.

Как принято изучать что-либо в современной системе образования? Есть мир. В мире есть человек. У человека есть тело. В теле есть печень. Есть люди, созданные для того, чтобы десятилетиями смотреть телевизор, лежа на диване, а есть люди, созданные для того, чтобы изучать медицину. Можно ли изучать печень в отрыве от человека? От его энергии, природы в отрыве от человека как части огромного мира? И нужно ли изучать печень, ничего не зная более? Нужно ли становиться «ученым человеком», важно изучающим пылинку, и зазубривать годами ворохи понятий на латинском языке? Стоит ли пытаться изучать государство и право как «вещь-в-се-бе»? Хорошо по этому поводу сказал выдающийся русский дореволюционный историк Василий Осипович Ключевский: «Детальное изучение отдельных органов отучает понимать жизнь всего организма».

Государство и право – это часть мира. В данной книге я описываю государство и право не так, как описывают муху, увиденную под микроскопом, а как часть мира. Ценность такого изучения государства и права заключается в том, что изучающий начинает лучше понимать и тетку из ЖКХ, и интервью бывшего сотрудника КГБ СССР, и лозунги на выборах губернатора, и логику поведения участкового, и рассуждения анастасиевца, горящего идеей создания родового поместья, и т. д. Лучше понимая мир, человек правильнее действует.

Надо учитывать еще одну загогулину: изучать государство и право, с одной стороны, и изучать теорию государства и права, с другой, – разные вещи. Есть государство и право. А есть кем-то созданный клубок теорий о них.

А что означает слово «теория»? Теория – это учение, идея, совокупность принципов и положений. Чье-то учение, чья-то идея, чья-то совокупность чьих-то принципов и положений. Знать их надо. Привносить их в свою картину мира нельзя (точнее, нельзя искажать ими свою картину мира).

Ценность данной книги заключается в том, что я не загоняю читающего в прокрустово ложе теории; я учу понимать теорию, но смотреть на нее извне; я учу не становиться ее рабом. Я не столько старался отвечать на вопросы, сколько задавать их, сколько подводить читателя к умственному и внеумственному пониманию темы. Как и предыдущие свои книги, я писал эту для того, чтобы она помогала именно понимать тему, а не заучивать позавчерашнюю заумную научную чепуху, обернутую в латинизмы. Надо почувствовать и понять, а не вызубрить интеллектуально-словесную ткань. Причем почувствовать надо, конечно же, как я уже сказал, внеумственно.

Вы спросите: «Ну… а что значит «внеумственно почувствовать»?» Для ответа на этот вопрос вместо ста страниц мировоззренческого текста приведу один пример из жизни. Однажды в результате некоторых авантюристических перипетий я попал в Зальцбург. Город на западе Австрии, на границе с Германией. И вот я иду по улице утром один-одинешенек без денег, без цели. И есть в городе только один человек, который мне нужен, а где он находится, я не знаю в принципе. Он русский, и мы виделись до этого всего один раз. Но он точно в Зальцбурге. Повторюсь: денег нет, есть нечего, пить нечего, изъясняюсь по-немецки хуже, чем «с трудом». Ну, да, я знаю по-немецки несколько стихотворений, песен, цитирую Гете, Ницше, Хайдеггера, Геббельса, но «быть культурным человеком» и «разговаривать с прохожими на улице» – разные вещи. И я иду. Карты нет, ориентируюсь по солнцу. Сентябрь, десять часов утра. И я принимаю самое ненормальное, странное и правильное решение: я решаю найти этого человека чутьем. Я отключаю ум и задаю себе вопросы: «Где он сейчас находится?», «О чем он думает?», «На улице ли он, можно ли его встретить?» и другие подобные. В итоге для того, чтобы натолкнуться на него (на входе в большой магазин), мне понадобилось сорок минут. То есть я спрашивал себя и просто бездумно шел. И медитировал. Шел, сосредоточившись на нем. Шел без ума. Веря в себя. И стараясь пребывать в ежесекундном сосредоточении, как боксер на ринге. Теоретически я мог бы ходить по городу сутками и не встретить его. Один такой случай погоды не делает. Но таких случаев много. На Руси это умение называли «чутьем».

Есть и еще одна загогулина: все теории государства и права создавались в Европе. Европа прошла свой тягостный путь. В крови европейцев память о мытарствах, резне, чуме, кровопролитиях, голоде, холоде, одиночестве, неописуемых зверствах.

Теория редко и лишь в небольшой мере является следствием практики: с реальностью и самой Жизнью она связана слабо. Ну, вот, представьте: у Александра Сергеевича Пушкина были хорошие отношения с царем. Я, разумеется, имею в виду Николая I. Царь дает Александру Сергеевичу высочайшее указание-просьбу написать/ создать теорию государства и права. Александр Сергеевич Пушкин приезжает в Болдино, скидывает на слугу верхнюю одежду, садится за стол, отпивает чая из поднесенной чашки, слегка развязывает платок на шее, хватает перо, макает его в чернильницу и… откидывается на спинку кресла, а потом долго и вдумчиво смотрит на огонь в камине. И в итоге наотрез отказывается писать такую книгу. Почему? А не его это – бюрократические теории писать. Он понимает и чувствует простые вещи: любая теория сужает и уродует мышление, любая теория помогает только теоретикам, любая теория нахлобучивает ящик на голову познающего, отупляет. Теория не становится врагом Жизни, если попадает к особым людям. Почему? Потому что любая теория – это всегда идеология.