Коллектив авторов - Юридическое мышление: классическая и постклассическая парадигмы

Когда такое заявляет прокурор или судья, обосновывая свою позицию состоявшимся ранее решением другого судебного состава по другой жалобе, можно предположить, что свое юридическое образование он получил в Оксфорде или Кембридже. Возможно, его дети там учатся, – семейные разговоры об общем праве и значении прецедента для государств англо-саксонской традиции магическим образом воздействуют на алгоритмы юридического мышления российского правоприменителя. Однако прецеденты в строгом значении термина (в том числе решения Европейского суда по правам человека) и прецеденты толкования, к которым следует относить акты Верховного Суда и Конституционного Суда РФ, разумнее применять не избирательно, а системно, не скрывая своей симпатии к общему праву и западно-европейскому представлению о правовых ценностях.

Целенаправленное насаждение силовыми ведомствами релятивистских норм корпоративной справедливости приводит к одновременному функционированию нескольких параллельных правопорядков. Конвенциональные соглашения между силовиками и судейским сообществом о том, что судьи всегда выступают на стороне обвинения, исправляя и покрывая недостатки в деятельности силовых ведомств, противоречат букве закона и духу справедливости.

В последние двадцать лет правоприменители привыкли наделять тексты нормативных актов новыми смыслами, удобными им в каждом отдельном случае, для обоснования своих юридических позиций на пути достижения личных целей. «Бытие человека является бытием историческим, оно разворачивается в пространстве истории, из чьей системы координат его невозможно изъять. И эта система ориентиров всегда пронизана неким смыслом, даже если этот смысл не осознан и не получил никакого выражения. Деятельность муравейника можно назвать “целенаправленной”, однако ее нельзя считать “исполненной смысла”, а с устранением категории смысла исчезает и все то, что именуется “историческим”: муравьиное “государство” не имеет “истории”» 268.

Индивидуально-историческая осмысленность жизни не исчезает из целеполагания человека во все моменты его деятельности. Даже если у него отсутствует ясный план бытия и осознанные цели на будущее, он все равно опирается на прошлый опыт и стремится совершить действия, результаты которых помогут выжить завтра и в последующие дни. Человек не в состоянии избежать направленного другими людьми движения жизни социума, он вынужден формировать свое отношение к физической, социальной и правовой реальности.

Мы живем в изменяющемся мире, где административные и уголовные правила устанавливаем не мы, но наша реакция на новые нормы и их произвольное толкование имеет значение для прогнозирования будущих юридических статусов (свидетель – подозреваемый – обвиняемый – подсудимый – осужденный). Авторитарный правоприменитель становится основным манипулятором всей социальной жизни страны, подстраивая правила «для других» под свои личные интересы. Новейшая история изобилует нормативными ловушками, устанавливаемыми публичной властью для населения в целях увеличения платежей от штрафов, ликвидации среднего и малого бизнеса, введения непроверяемых способов голосования на выборах и т. д.

«Ловушки для водителей» можно рассматривать в качестве иллюстрации интенций субъектов публичной власти сделать всех жителей страны виновными и держать их таким способом под административным прицелом. На нескольких маленьких улочках вокруг моего дома административные манипуляторы регулярно меняют направления разрешенного движения для автомобилей. Эти изменения никак не связаны с улучшением организации дорожного движения и происходят внезапно даже для маргиналов, не говоря уже о заезжих водителях. Вместо двустороннего движения вдруг вводится одностороннее, разрешенное движение в одну сторону неожиданно для водителей меняется на противоположное одностороннее движение. И моментально после установки дорожного знака, изменяющего направление движения, «стаи голодных инспекторов в поисках преступной добычи» начинают барражировать модифицированное дорожно-транспортное пространство.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

См.: Юридическая герменевтика в ХХI веке: монография / под общ. ред. Е. Н. Тонкова, Ю. Ю. Ветютнева. СПб.: «Алетейя», 2016; Парадигмы юридической герменевтики: монография / под общ. ред. Е. Н. Тонкова, И. Л. Честнова. СПб.: «Алетейя», 2017.

В свое время Р. Рорти провозгласил не только необходимость преобразования философии в литературоведение, но и необходимость и неизбежность отказа философии (добавлю – и философии права) от формулирования глобальных теорий в пользу решения практических проблем. – Rorty R. Intellectuals in Politics // Dissent, 1991. Vol. 38. P. 483–490.

Об этом замечательно пишет А. С. Александров с соавторами: «В ходе доказывания, в котором переплетены риторический, логический, идеологический дискурсы, язык подменяет ‘’объективную реальность’’ юридической (судебной) // Александров А. С., Александрова И. А., Терехин В. В. Шесть критических эссе о праве и правосудии / Постклассическая онтология права: монография / под ред. И. Л. Честнова. СПб.: Алетейя, 2016. С. 597.

Джеймисон Ф. Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма. Изд. второе, испр. / пер. с анrл. Д. Кралечкина; под науч. ред. А. Олейникова. М.: Изд-во Института Гайдара, 2019. С. 93.

О бесперспективности их обнаружения криминологи пишут с конца ХХ в.

Кунц К.-Л. Введение в криминологическое мышление / Пер. с нем. к. ю. н. Ангелины Козловой. СПб.: ООО Издательский Дом Алеф-Пресс 2019. С. 272.

Там же. С. 274.

«Преступное поведение, в соответствии с моделью понимания, изучается на основе того значения, которое приписывается ему автором, оно представляется осмысленным поведением, которое по самым разным видимым причинам может осуществляется на практике – и, тем самым, насильственно, извне, вменяется тому, кто отклоняется от его линии, не более, чем в качестве второго выбора». Там же. С. 238

«Трудная проблема сознания» (по терминологии Д. Чалмерса) – соотношение сознания и мозга – далека от удобоваримого разрешения: как утверждает Т. Нагель, сейчас «ни у кого нет правдоподобного ответа на проблему духа и тела»; в решении этой проблемы возник «тупик»; между сознанием и мозговыми процессами существует связь, «остающаяся для нас непостижимой». – Дубровский Д. И. Субъективная реальность и мозг. К вопросу о полувековом опыте разработки «трудной проблемы сознания» в аналитической философии // Эпистемология: перспективы развития / Отв. ред В. А. Лекторский; отв. секр. Е. О. Труфанова. М., 2012. С. 270.