Алексей Величко - Царство и священство

Оставшись наедине с собой, человек разрывается между сознанием своего одиночества, зависимости от внешних сил и внушаемым ему извне убеждением в собственной исключительности. И чем дальше, тем больше. Современный человек легко борется с демонами (до такого не додумался бы ни один самый тщеславный типаж Средневековья), покоряет Вселенную, спасает в одиночку мир. Но это происходит в… кино. В действительности же он полон всевозможных страхов, боится всего внешнего, что не подчинено его воле, непонятно лично ему и не зависит от него. В том числе и государства.

Сегодня в массовом сознании людей оно олицетворяется исключительно с подчиняющей себе властью , а власть пугает homonovus («нового человека»), он бежит ее и готов заковать во всевозможные цепи ограничений, лишь бы только минимально зависеть от нее. Разумеется, если только не претендует на то, чтобы стать во главе высшего политического союза, как издревле именовали государство, и завладеть этой властью, направив ее для собственной выгоды. «Для современного человека, – писал один известный правовед, – проблема власти в ее отношениях к личной и общественной свободе представляется, прежде всего, в форме проблемы именно государственной власти » [100] Котляревский С.А . Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С. 18. . Это было сказано 100 лет назад, однако актуально и для сегодняшнего времени. Более того, сейчас эта проблема приняла глобальные черты и вышла на первый план.

Государство не безосновательно ассоциируется с властью. Легко обнаружить, что почти все признаки государства, которые встречаются в правовой науке, избирательно признаются или нет в этом качестве. Однако для всех бесспорно, что «государство – есть власть над определенной массой людей; государство немыслимо без власти; союз, не обладающий властным характером, просто немыслим, как государство» [101] Алексеев Н.Н . Идея государства. СПб., 2001. С. 3. .

Более того, элемент власти, безусловно, составляет доминирующую черту государства. Другие человеческие союзы, которых мы вкратце коснемся ниже – семья, род, нация, корпорация и т. п., также содержат в себе признаки властвования. И лишь государство насквозь пронизано властью, ею живет и существует. Государство может мыслиться без права, но его нельзя представить без власти.

И здесь возникает главный вопрос: как следует относиться к политической власти, насколько она опасна для свободы человека? Очевидно, ответ на него напрямую зависит от наличия или отсутствия у лица религиозного сознания. В древности, когда человек жил и руководствовался религиозными нормами, даже «плохое» государство считалось классиками политической мысли лучшим для человека исходом, чем жизнь вне полиса. Хрестоматийно звучат слова Аристотеля на этот счет: «Государство существует по природе, и человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном отношении существо, либо сверхчеловек» [102] Аристотель . Политика. Кн. I (I.9). 1253а// Аристотель . Сочинения. В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 378. .

Позднее, в эпоху появления первых христианских общин, отношение к власти еще более теплеет: как мы увидим ниже, языческое государство, пусть даже устраивавшее гонения на последователей Христа, признавалось благом для человека. А когда христианство стало главенствующей религией на территориях, едва ли не единственно обладавших на тот момент времени признаками развитой цивилизации, власть православных императоров считалась Божьим даром вообще без каких-либо оговорок. Если и попадались отдельные малосимпатичные царственные фигуры, то предполагалось, что они не по праву владеют властью. Сама же политическая власть как явление как феномен, считалась благом .

Сегодня, в век резкого обмирщения сознания, ответ также однозначен, хотя и полярно противоположен – власть всегда зло, поскольку государство есть орган принуждения, с которым, увы, следует временно мириться и который противопоставляет себя народу.

Правда, при этом возникает весьма неприятный и неразрешимый для нынешнего рафинированного человека дуализм: социальные и политические блага, к которым он привык, может предоставить ему лишь государство, но оно же забирает часть его личной свободы для того, чтобы сформировать те самые подлежащие распределению блага. Без государства современный индивид не выживет и дня, но оно одновременно с этим страшит обывателя как антипод его личным правам и свободам, которые он ревниво оберегает. «Общее благо», «благо народа» – универсальная, абсолютная категория для наших предков на всем протяжении развития человечества, для человека XXI века, устранившего Бога из своего политического сознания (впрочем, не только политического), уже не может конкурировать с его личными «правами».

Не желая приумножать беды и печали светской науки, размышляя о феномене государства, пойдем путем, которым тысячелетиями и далеко не безуспешно шло человечество, не устраняя Бога из нашей жизни, а опираясь на знания, даруемые Им, и проверенный веками опыт. Попробуем, вооружившись призывом святого апостола Павла: «Ночь прошла, а день приблизился: итак, отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света» (Рим. 13, 12), в своей оценке таких правовых явлений, как государство и общество, власть и нравственность использовать богословский метод.

Основное различие в данных вопросах между светской юридической наукой и тем, что можно было бы назвать «богословским правоведением», сводится в итоге к отрицанию первой очевидного факта всеобщей греховной наследственной поврежденности человеческой природы. И второе – различие конечных целей устроения человеческого общества. Для секулярного юридического умозрения – это идеал рая на земле, где человек занимает место Бога. Для христианской правовой науки – идеал Царства Христова. При этом в научной рефлексии верующего правоведа государство и другие общественные институты и становятся не чем иным, как формами спасения , промыслительно предопределенными Творцом, пребывание в которых является одним из условий ограждения от греха и достижения будущего спасения.

В этом и заключается коренное отличие светской правовой науки от богословского правоведения, влияющее на дальнейший ход размышлений и выводы. Человек, не верующий в Бога, не принимает дарованные нам Спасителем формы бытия или принимает под условием , поскольку для него альфой и омегой мироздания является он сам, его желание и воля. Предложенный ему Богом путь спасения горделиво отвергается, и он самостоятельно ищет свою дорогу, не замечая, как духовно деградирует, а мир рушится в хаос. Или, как удачно высказался на этот счет Жозеф де Местр (1753–1821), «человек отвернулся от Бога и все захотел делать сам. Но Бог наказал это безумие так же, как он создал свет, единым словом. Он сказал: “Делайте!”, и политический мир разрушился» [103] Цит. по: Чичерин Б.Н . История политических учений. В 5 т. Т. 5. М., 1902. С. 240. .