Алексей Величко - Царство и священство

Когда царь сядет на престол, продолжает Господь, он «должен списать для себя список законов сего с книги, находящейся у священников левитов, и пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научался бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии, чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево» (Втор. 17: 18–20). Вот это и есть самое главное его служение.

Да, обладая всеми властными прерогативами, имея право на все то, о чем Самуил предупреждал евреев, он, однако, как служитель Бога, не мог позволить себе воспользоваться ими. Все его подданные, по неписаному праву царя, считались рабами. Но по Закону они являлись его братьями . Не случайно одной из характерных черт Израиля как государства являлось равное право собственности всех евреев на землю. У окружающих Израиль народов право собственности на землю принадлежало лишь верхушке общества, политической элите. Поэтому богатство и нищета поразительным образом соседствовали рядом. Напротив, Закон Израиля гласил, что каждый еврей, как участник договора с Иеговой, имел свой, равный с другими участок земли, обеспечивающий его благосостояние. Иными словами, все имели равные участки земли. Другая отличительная черта заключалась в равенстве всех евреев перед законом [147] Там же. С. 210, 211, 213. .

Это был такой решительный переворот в сознании, прецедент, не имевший более никаких аналогов среди соседних народов! Задолго до теорий о равенстве и «правах человека», социального государства и «права на достойное человеческое существование» (и помимо них, добавим мы), права каждого еврея были защищены Законом как человека, равного со всеми остальными израильтянами перед Богом.

Понятно, поэтому, что выбор израильтянами Саула – такое же легкомысленное, открытое уклонение от Божественного Провидения, как и замена Господа Саваофа божками и идолами, Царствия Небесного царством земным, а веры – фарисейством. Этот аспект очень ярко проявляется в главе 12 первой Книги Царств, где Самуил сравнивает грех избрания израильтянами царя с их постоянным уклонением от Истинного Бога. Он же прямо говорит, что царская власть является угодным Богу институтом , если только – и это чрезвычайно важно – царь и сами евреи будут ходить вслед Господа и слушать Его (1 Цар. 12: 14, 15). Очевидно потому, что только в этом случае государство и власть выполнят свое предначертание в глазах Бога. Ведь цель их в действительности одна – спасать падшего человека.

Увы, Израиль не искал царя-священника. Оставив своего Бога, они предались Ваалу и пожелали не благостного владыку, а царя-язычника [148] Асмус Валентин, протоиерей . Царь в Библии//Православная государственность: 12 писем об Империи / Сб. ст. под ред. А.М. Величко и М.Б. Смолина. СПб., 2003. С. 232. . Не удивительно, что уже очень скоро наступил открытый разрыв отношений между Саулом и Самуилом, символизирующий забвение царем Бога и своих обязанностей служить Ему (1 Цар. 13: 8–14). Иными словами, отказ от теократических основ царской власти.

Лишь позднее, после святых царей Давида, Соломона, Иосии, образ царя Израиля стал приближаться к своему идеалу. «Народное желание было приведено в согласие с теократией: народу был дан царь, наделенный юридически всеми обычными правами, – словом, такой, какого желал народ. Но чтобы быть действительно теократическим царем, он не должен был применять свои права на практике, он должен был не столько управлять народом в обычном смысле, сколько показывать ему пример послушания Богу и Закону Его.

Итак, над царем возвышался Закон, ставивший это учреждение в возможное согласие с теократией. Царь был исполнителем воли, но не народной, а Божьей, законом для народа тоже была воля царя, но воля, контролируемая религией. Не соответствующий своему призванию царь низвергался, но опять не самим народом, а Богом через народ» [149] Миролюбов А . Быт еврейских царей//Еврейские цари и первосвященники: жизнь, быт, нравы / Сост. А.Р. Андреев. М., 2011. С. 522, 523. .

Это время навсегда осталось в памяти израильтян идеалом политического и религиозного благосостояния. Неудивительно, что в скором времени евреи стали дорожить царем как основой своей жизни, «светильником жизни» (2 Цар. 21: 17), без которого придет в расстройство все государство. Он считался наместником Иеговы, священником, органом Божественного воздействия на еврейский народ [150] Богородский Я.А . Еврейские цари. С. 211, 225. .

Безусловно, в глазах ветхозаветной Церкви царский статус имел сакральный характер. И не случайно в Израиле считалось, что царь предлагал себя как живую, священную жертву, угодную Богу. Только он приносил жертву в духовном смысле. А левиты лишь воспроизводили духовную жертву царя своими символическими действиями, принося не духовную жертву, а жертву плоти, низшую по значению [151] Канторович Эрнест . Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии. М., 2014. С. 199. .

Как видим, образование из горсти еврейских племен единого государства во главе с царем явилось не концом теократического века, а становлением Израиля как религиозной Империи, должной не только сохранить веру в Единого Бога, но и распространить ее среди бесчисленных народов. Тот факт, что царь Давид перенес Ковчег Завета в Иерусалим, где сам резидентировал, объединило в сознании израильтян царский статус со священническим [152] Миролюбов А . Быт еврейских царей//Еврейские цари и первосвященники: жизнь, быт, нравы. С. 540, 546. . В свою очередь, построенный царем Соломоном Иерусалимский храм стал зримым символом религиозного и национального единства Израиля. Царь, как глава государства и священник, объединял собой евреев, в свою очередь. Но он был обязан подчиняться Закону, создавшему его статус, вознесшему его к Богу. Это была первая, пока еще ветхозаветная, но блистательная по своему замыслу «симфония» царства и священства, Церкви и государства.

Не случайно идея царской власти, как она сложилась в Израиле, оказалась чрезвычайно востребованной потомками. Создание Христовой Церкви вовсе не означало отказа от ветхозаветных теократических принципов. Блистательная Византия приняла идеал Израиля и развила его. Именно из Ветхозаветного Израиля пришла в Византию идея царя-священника, царя-мессии, избранника Божьего, защитника и покровителя Церкви. Как замечал один исследователь, «в Византии Ветхий Завет имеет основополагающее, почти конституционное значение, он служит таким же нормативом в политической области, как Новый Завет – в сфере нравственности. История еврейского народа, тщательно очищенная христианским прочтением от всего исторического и еврейского, рассматривается как набросок того, какова будет или, по крайней мере, какова должна быть история Империи, как способ осознать, при каких условиях и в соответствии с каким библейским прообразом правитель приобретает или теряет легитимность, сын наследует власть собственного отца, а царь сможет называть себя священником» [153] Дагрон Жильбер . Император и священник. Этюд о византийском «цезаропапизме». СПб., 2010. С. 74, 75. .