Софья Филиппова - Цивилистическая наука России: становление, функции, методология

Одно из самых первых отечественных объяснений сущности науки в контексте исследования гражданского права основывалось на идее о том, что оно представляет собой науку «ясно и правильно понимать законы и применять их к встречающимся в общежитии случаям или происшествиям » [37]. Эта работа являлась одним из первых отечественных произведений в области гражданского права, опубликованным еще до инкорпорации гражданского законодательства в Свод законов, поэтому по содержанию данная работа была направлена на описание существующего гражданского законодательства, при этом деятельность по описанию гражданского законодательства на тот момент являлась, несомненно, научно-исследовательской, а научный результат, выраженный в виде такого описания, представлял огромную ценность как для дальнейших научных исследований, так и для практического применения. Предложенное объяснение рассматривает науку гражданского права как деятельность – наука понимается как определенная совокупность действий исследователя, в результате которых он а) понимает законы и б) применяет законы. Качественная характеристика результата этих действий определяется как «ясно» и «правильно», при этом критерии такой «ясности», «правильности» в работе не названы.

Еще одно деятельностное понимание науки гражданского права можно обнаружить в одном из самых известных советских учебников гражданского права. Авторы учебника полагали, что наука советского гражданского права изучает «закономерности гражданско-правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений социалистического общества и формулирует добытые знания в виде понятий, категорий, теорий и идей» [38]. Здесь наука понимается как деятельность а) по изучению закономерностей, и б) по формулированию полученных знаний в виде понятий. В этом определении указывается и предметная область приложения этой деятельности – закономерности гражданско-правового регулирования. Получается, что эти закономерности составляли предмет исследования. Научным результатом названы понятия, категории, теории и идеи. О методах, с помощью которых эти закономерности выявляются и исследуются, и о требованиях, предъявляемых к полученному результату (даже таких неопределенных, как вышеприведенные «ясно», «правильно») умалчивалось. В определении В. Вельяминова-Зернова сделан акцент на функциональной характеристике науки : получаемые знания ценны не сами по себе, а лишь поскольку позволяют применять право к встречающимся в общежитии случаям и происшествиям. В ленинградском определении науки практическая польза от научного знания, выраженного в виде понятий, категорий, теорий и идей, не ожидается .

В. А. Белов рассматривает науку (и, по всей видимости, цивилистическую науку тоже) как мыслительную аналитическую деятельность, призванную «постичь и объяснить закономерности изучаемого предмета, спрогнозировать и (при необходимости) направить его развитие в нужном направлении, поставив его на службу народному хозяйству и человечеству» [39]. Как можно заметить, в таком понимании содержится некоторое предвосхищение результата (указание на априорное существование закономерностей), одновременное рассмотрение этой науки как естественной (изучающей и объясняющей свой предмет, рассматриваемый как объективно существующий) и как технической (направленной на преобразование предмета). Отмечу и указание на цель этой деятельности – направить предмет (видимо, право?) «на службу народному хозяйству и человечеству».

Вообще, функциональных (деятельностных) (как приведенные подходы Вельяминова-Зернова и В. А. Белова) пониманий науки в отечественной цивилистике советского и постсоветского периода практически не встречается. Немногочисленные отечественные определения цивилистической науки как деятельности оставляют за рамками указание на то, какую именно потребность она удовлетворяет. Вместе с тем само по себе обнаружение закономерностей и конструирование понятий не удовлетворяют никаких человеческих потребностей, разве что любопытство. Пока акцентируем внимание на этой особенности деятельностных пониманий науки, в дальнейшем этот вопрос будет подробно освещен.

Функциональное деятельностное понимание науки можно встретить в работе К. Цвайгерта и Х. Кётца в качестве обоснования использования сравнительно-правового метода цивилистических исследований. Они пишут, что под правовой наукой можно понимать не только толкование национальных законов, правовых принципов и норм, но и «исследование моделей для предотвращения и урегулирования социальных конфликтов » [40].

Как видим, ученые рассматривают науку как деятельность (исследование), направленную на получение знаний о национальном законодательстве, правовых принципах и нормах, а также моделях, причем содержательным признаком этой деятельности является указание на ее цель – предотвращение и урегулирование социальных конфликтов. Данное определение приводится, чтобы показать потенциальную возможность функционально-деятельностных пониманий цивилистической науки. В приведенном определении К. Цвайгерта и Х. Кётца содержится указание на вполне прагматическую задачу, для которой цивилистическая наука могла бы послужить, причем эта задача намного более конкретная, чем названная в первом деятельностном определении, – не просто применять законы к случающимся происшествиям, а предотвращать и урегулировать конфликты .

Второй подход, рассматривающий цивилистическую науку как определенные знания , значительно более широко, в сравнении с деятельностным, представлен в советской и современной учебной литературе.

Так, О. А. Красавчиков дал следующее определение науки гражданского права. « Советскую науку гражданского права можно определить как науку о специфических социальных закономерностях гражданско-правового регулирования социалистических общественных отношений » [41]. Мы видим сходство этого определения с приведенным выше, данным десятилетием позже в ленинградском учебнике, деятельностным определением науки, что обусловлено серьезным вкладом работы О. А. Красавчикова в развитие представлений о цивилистической науке. Вместе с тем О. А. Красавчиков рассматривал ее не как процесс (изучение, формулирование), а как статичный результат – сами закономерности регулирования отношений. Такое понимание науки ставит вопрос об обоснованности заложенного в нем предвосхищения научного результата. Как видно, в определение заранее включены два вывода о том, что: а) гражданско-правовое регулирование имеет закономерности, а также б) эти закономерности носят социальный характер. Получается, что все научные результаты, относящиеся к науке гражданского права, ограничены ожидаемым характером выводов (непременно будут выявлены именно социальные закономерности). Это похоже на часто цитируемый афоризм Л. Д. Ландау: «Как Вы можете решать задачу, ответа на которую Вы не знаете заранее?» [42]А что, если обнаружится отсутствие упомянутых закономерностей? А если эти закономерности обусловлены не социальными причинами, а этическими, филологическими, техническими или еще какими-то?