Вячеслав Карнушин - Секундарные права в гражданском праве Российской Федерации: общие вопросы теории, секундарные права в Гражданском кодексе РФ

Секундарная обязанность должна быть закреплена в нормах гражданского права и гражданского законодательства, в частности. Источником такой обязанности не должен являться нормативный акт иной отраслевой принадлежности.

Интересны требования законодательства о формах сделки и требования о государственной регистрации. К.П. Татаркина указывает, что требование оформить сделку письменно является ограничением свободы договора [53] Татаркина К.П. Форма сделок в гражданском праве России: Монография. Томск: Изд-во Томск. гос. ун-т систем упр. и радиоэлектроники, 2012. С. 47. . В завершение рассмотрения последствий несоблюдения формы сделки упомянутый автор отмечает, что форма сделки является условием возникновения определенных прав и обязанностей у сторон сделки, однако несоблюдение обязательной формы сделки тем не менее не имеет никаких последствий [54] Там же. С. 202. .

Использование законодательных формулировок не позволяет ответить на вопрос о том, каким образом сторонами воспринимается требование гражданского закона о необходимости совершения сделки в определенной форме. Представляется правильным полагать, что такое требование является именно обязанностью – обязанностью, существующей в гражданском праве и в то же время навязанной «сверху» законодателем. Необходимость соблюдения данной обязанности не обеспечена силой государственного принуждения, что ранее было отмечено как признак секундарности. С другой стороны, ее соблюдение вызывает ту саму динамику правоотношений, что также является признаком секундарности. Поэтому обязанность по соблюдению формы сделки можно отнести к секундарным обязанностям.

В данной обязанности не прослеживается никакого поведенческого элемента, поскольку само поведение по соблюдению формы сделки будет являться уже действиями по совершению самой сделки. Обязанность по соблюдению формы сделки здесь носит императивный характер. На стороны сделки воздействует сам закон, безадресно к кому-то обязывающий стороны (сторону) соблюдать форму сделки.

Ранее было показано, что законодатель использует конструкцию пределов и ограничений субъективных прав при закреплении обязанностей определенного лица с неопределенным кругом управомоченных лиц. В случае с секундарными обязанностями законодатель зачастую использует прием «законом установленных требований». Требования закона (о форме сделки, о необходимости государственной регистрации сделки и т. д.) предстают для участников правоотношения как обязанности (императивные веления).

При этом важно отграничивать данные секундарные обязанности от условий осуществления субъективных прав и секундарных прав. Суть секундарной обязанности в том, что ее реализация непосредственным образом должна приводить к динамике правоотношения. В случае если нормативные предписания выступают как условия осуществления некоторого права, то говорить о секундарной обязанности неверно.

В ходе рассмотрения секундарных прав и обязанностей было показано, что различия состоят в модальности воздействия на правоотношение, в то время как содержательная часть секундарного права и обязанности зависит от того, что указано в нормах права. Содержание обоих правовых феноменов указывает на то, каким образом осуществляется секундарное право или исполняется секундарная обязанность. Отсюда методологически неверным будет рассматривать исполнение секундарной обязанности и осуществление секундарного права в отдельности, поэтому сказанное ниже в отношении секундарных прав должно равным образом распространяться на секундарные обязанности.

Воздействие на правоотношение приводит к его динамике, т. е. к возникновению, изменению или прекращению правоотношения.

В связи с этим родоначальник теории секундарных прав Э. Зеккель указал, что секундарные права осуществляются при помощи односторонней сделки [55] Зеккель Э. Указ. соч. .

Общеизвестно, что сделка является основанием возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений.

Поэтому неразрешенным остается вопрос о соотношении сделки как юридического факта, признанного гражданским правом, и содержания секундарного права (его осуществления).

Рассмотрение соотношения осуществления секундарного права с другими юридическими фактами не должно иметь места, поскольку рассматривается направленное на юридические последствия волеизъявление в рамках осуществления секундарного права. События и юридические поступки не имеют отношения к осуществлению секундарного права.

При рассмотрении сделки рассматриваться должна психологическая (идеальная) составляющая сделки. Внешнее проявление сделки (поведение стороны) имеет меньше значения (в том числе форма сделки), поскольку правоотношение понимается как идеальная связь. Воздействие на идеальную связь может быть только со стороны идеальной сделки.

Западная юриспруденция полностью акцентировала внимание на волевой составляющей сделки.

Ф.К. фон Савиньи исходил из того, что правоотношение в целом – это господство личностной воли [56] Савиньи Ф.К. фон. Система современного римского права. Т. I. С. 278. . В связи с этим сделками он признавал направленное на возникновение, изменение или прекращение правоотношения волеизъявление [57] Савиньи Ф.К. фон. Система современного римского права. Т. II / Пер. с нем. Г. Жигулина; под ред. О. Кутателадзе, В. Зубаря. М.: Статут, 2012. С. 213. .

Несмотря на то что это воззрение имело множество последователей, в скором времени теория была раскритикована Цительманом. Цительман исходил из того, что сделка как действие является психическим волевым актом, зависящим от направленного на достижение правового эффекта намерения действующего лица. Волевой акт признавался причиной телесных движений (действий) [58] Гримм Д.Д. Основы учения о юридической сделке. Пролегомены к общей теории гражданского права. Т. 1. СПб., 1900. С. 102–108. . Далее Цительманом произведено разделение волевых актов на те, которые порождают мотивы, затем волевые акты, порождающие действия (как средства), и волевые акты как намерения (как цели), причем лишь последнее действие в цепочке средств и целей признается юридически значимым.

Теория Цительмана получила критику в связи с тем, что не объясняла социальное значение намерений лица, а также указывала на технический смысл волевых актов как причин телесных действий (что естественным образом исключило юридических лиц из действующих лиц, а также действий, признаваемых действиями лица, но телесно ими не совершаемых), невзирая на вопрос о социальной значимости этих действий [59] Там же. С. 111–112. .