Автор неизвестен - История - Судебный процесс по уголовному делу американского летчика-шпиона Френсиса Гарри Пауэрса 17–19 августа 1960 г.

Понятно, однако, что тот, кто возводит преступление в разряд рассчитанной государственной политики, сознательно идет на риск поимки с поличным во время совершения преступления, признает «политику с позиции силы» высшим принципом государственной политики, — тот без зазрения совести не считается с общепринятой международной практикой, нашедшей выражение в высоких принципах международного права, подменяет право и закон произволом и беззаконием. Советское правительство в своей ноте от 16 мая 1960 года правительству США с предельной четкостью и ясностью заявило, что беззастенчивое вторжение в пределы другого государства, будь то на суше, на воде или в воздухе, не может рассматриваться иначе, как акт агрессии, и попытка оправдать и «узаконить» эти действия есть не что иное, как проповедь агрессии, политика, отбрасывающая в сторону элементарные нормы международного правопорядка и принципы Устава ООН.

Запланированные американской разведкой по приказу правительства США противозаконные вторжения американских военных самолетов в воздушное пространство СССР, и в частности вторжение самолета «Локхид У‑2» под управлением Пауэрса 1 мая 1960 года, явились не только преступными нарушениями суверенитета СССР, но и актами агрессии. Эти разбойничьи действия отражают давнюю политику США «балансирования на грани войны», проводившуюся в течение многих лет бывшим государственным секретарем Джоном Фостером Даллесом и неустанно подогреваемую поборниками войны из Пентагона. В своей книге «Война или мир» Даллес писал:

«Если когда-либо в близком будущем покажется, что опасность войны прошла, это будет периодом величайшей опасности» (амер. изд., 1950 г., стр. 267).

Эта концепция Даллеса, как видно, по-прежнему составляет основу внешней политики США.

Мне представляется необходимым рассмотреть вопрос, является ли вторжение даже одного самолета в пределы другой страны актом агрессии? Имеются все основания прийти к выводу, что вторжение иностранного самолета, подобное вторжению шпионского самолета «У‑2», безусловно является актом агрессии.

Бесспорно, что в современных условиях вторжение в воздушное пространство любого государства даже одного самолета грозит катастрофическими последствиями.

Опыт второй мировой войны показывает, что полеты самолетов-разведчиков обычно предшествовали воздушному нападению. Если так было во время второй мировой войны, то при современных условиях появление подобных разведчиков представляет значительно большую угрозу.

Всем известно — и ответственные военные руководители США не раз заявляли об этом во всеуслышание, — что Соединенные Штаты Америки всегда держат в воздухе эскадрильи дежурных бомбардировщиков с грузом атомных и водородных бомб.

Таким образом, появление над советской территорией даже одного самолета-разведчика всегда может оказаться предвестником воздушного нападения. Но даже в том случае, если эскадрильи бомбардировщиков не следуют непосредственно за самолетом-разведчиком, полет такого самолета и проводимые им аэрофотосъемки и разведка средств радиолокационного обеспечения противовоздушной обороны СССР являются составными элементами воздушного нападения. Американская газета «Де-Мойн-Реджистер» справедливо писала:

«Предположим, что работник, ведающий русской системой обнаружения, истолковал полет пилота Пауэрса как нападение и нажал кнопку для ответного удара… через несколько часов те, кто уцелел, оказались бы в аду. Когда же мы, наконец, поймем, что шпионаж, контр-шпионаж и весь прочий идиотизм подобного рода — принадлежность мертвого прошлого».

Руководящие государственные деятели США не прочь были бы прикрыть свои преступные агрессивные действия якобы миролюбивыми намерениями.

Но всем известна цена искренности таких заявлений. Подобными «благими намерениями», как известно, выстлана дорога в ад.

И кощунственно звучат сейчас слова президента Эйзенхауэра которые он произнес на заключительном заседании совещания глав правительств четырех держав в Женеве пять лет тому назад, 23 июля 1955 года. Он сказал тогда:

«Я приехал в Женеву, ибо считаю, что человечество жаждет избавиться от войны и слухов о войне Я приехал сюда потому, что всегда верил в добропорядочные инстинкты и здравый смысл людей населяющих наш мир. Сегодня ночью я вернусь домой с непоколебленной уверенностью в этом и с молитвой о том, чтобы надежды человечества в свое время осуществились».

Эти торжественные слова были произнесены тогда, когда с самого начала деятельности правительства президента Эйзенхауэра действовала утвержденная им программа военного шпионажа и преступного нарушения суверенитета других государств.

Товарищи судьи!

В упомянутых мною заявлениях президента, вице-президента и государственного секретаря Соединенных Штатов Америки подчеркивалось, что полет самолета «У‑2» 1 мая 1960 года и другие случаи вторжения американских самолетов в воздушное пространство СССР, имевшие место ранее, не преследовали агрессивных, целей, а являлись будто бы оборонительными мероприятиями. Американские агрессоры, эти новоявленные подражатели Гитлера, пытались оправдать свою провокационную политику тем, что они проводят ее якобы с целью предотвращения так называемой «опасности угрозы коммунизма». Но это не новая, с позволения сказать, аргументация, она имеет разительное сходство с той, которая находилась в арсенале гитлеровцев и японских милитаристов.

Известно, что на Токийском процессе японские военные преступники пытались прикрыть свои агрессивные действия оборонительными мероприятиями. Международный военный трибунал в Токио по делу главных японских военных преступников указал в своем приговоре, что «…руководители Японии всегда стремились оправдать свои агрессивные военные авантюры, объявляя их оборонительными». (Международный процесс главных японских военных преступников, изд. Академии наук СССР, 1950, стр. 236.)

Известно, что попытки гитлеровцев оправдать свою агрессивную политику против СССР «опасностью угрозы коммунизма» были полностью разоблачены Международным военным трибуналом в Нюрнберге. Обвинитель от США Джексон в заключительной речи на процессе главных немецких военных преступников сказал:

«Некоторые из подсудимых заявляют, что войны не были агрессивными и целью их было защитить Германию от новой возможной опасности — «угрозы коммунизма», которая являлась своего рода навязчивой идеей многих нацистов.

С самого начала этот довод о самозащите терпит крах…» (Нюрнбергский процесс. Сборник материалов, том 2, стр. 112.)

Сейчас государственные деятели США пытаются возродить опровергнутую многолетней историей и потерпевшую полный крах навязчивую идею «угрозы коммунизма».