Владислав Лоер - Теория доказательств

г) Презумпци правосубъектности участников процессуального правоотношения исходит из того, что по достижении определенного возраста они право- и дееспособны, если не представлены доказательства обратного

Некоторые процессуальные презумпции и преюдиции, связанные с доказыванием, действуют после вступления приговора в законную силу. Презумпция истинности вступившего в законную силу приговора требует считать истинным и подлежащим обязательному исполнению все, что изложено в приговоре, вступившем в законную силу (ст. 358 УПК РСФСР). Презумпция истинности вступившего в законную силу приговора основана на предположении, что процессуальных гарантий нормальных стадий процесса достаточно для установления истины по уголовному делу. Поэтому приговор суда презюмируется истинным. Эта презумпция в советском уголовном процессе является опровержимой. Закон устанавливает условия и порядок доказывания ошибочности вступившего в законную силу приговора (иного судебного решения) в исключительных стадиях уголовного процесса —надзорном производстве и при пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам.

Презумпция истинности приговора (постановления, определения суда о прекращении дела) становится неопровержимой, если с момента вступления в законную силу оправдательного приговора, постановления или определения суда о прекращении дела или с момента открытия новых обстоятельств прошло больше года (ст. ст. 373, 385 УПК РСФСР). Последовательное применение презумпции истинности приговора (решения суда по гражданскому иску) ведет к преюдиции, т. е. обязательности решения одного суда для другого. Придание преюдициальной силы фактам, установленным приговором или решением суда, влияет на доказывание по другим делам, где эти факты фигурируют как уже доказанные (2 гл. III). Преюдиции исключают противоречия между актами социалистического правосудия и этим способствуют укреплению правопорядка и законности. По вопросу о том, как должно быть решено возможное противоречие между преюдицией и внутренним судейским убеждением, в советской процессуальной литературе нет единодушия. Одни авторы решают его в пользу преюдиции: до отмены судебного решения, имеющего преюдициальное значение, но с точки зрения суда неправильного, суд лишен возможности вынести приговор по своему внутреннему убеждению Другие авторы считают, что рассматриваемое противоречие, если оно возникает, должно быть разрешено в пользу принципа оценки доказательств по внутреннему убеждению судей. Вторая точка зрения представляется правильной, но при условии, что будет разработана процедура рассмотрения коллизионных судебных решений. Представляется, что этот пробел в законе следовало бы восполнить указанием на то, что приговор, которым отвергнута преюдиция, не вступает в законную силу до тех пор, пока вышестоящий суд не проверит оба приговора (или приговор и решение по гражданскому делу) и не решит вопрос, какой из них правилен. С учетом изложенного рассмотрим роль отдельных преюдиции в доказывании по уголовным делам.

а) В решении суда по гражданскому делу могут быть признаны доказанными определенное событие или определенные действия. Если в дальнейшем это событие или эти действия попадут в сферу доказывания по уголовному делу, то, если следовать требованиям ст. 28 УПК РСФСР, субъект доказывания обязан рассматривать их как установленные Практически речь идет о случаях, когда иск о возмещении вреда, причиненного преступлением, рассматривался в порядке гражданского судопроизводства до рассмотрения в суде уголовного дела. В этих случаях событие и действия причинителя вреда являются основанием как гражданско-правовой, так и уголовной ответственности. Но, поскольку они стали предметом уголовного судопроизводства, речь идет о событии преступления и действиях обвиняемого, инкриминируемых ему как преступные. Это —важнейшие элементы предмета доказывания по уголовному делу, и вряд ли можно требовать от суда, чтобы он не устанавливал их, всецело полагаясь на решение суда по гражданскому делу. Следует также учитывать, что при установлении указанных обстоятельств причинитель вреда не пользовался процессуальными правами обвиняемого, которые в принципе шире прав ответчика по гражданскому делу. Защитник обвиняемого и другие участники процесса вряд ли могут быть устранены от исследования события преступления и действий обвиняемого на том основании, что они уже установлены судом по гражданскому делу, Надо принимать во внимание и то, что события и действия устанавливаются не вообще, а в их уголовно- или гражданско-правовом опосредствованиях, которые не вполне совпадают. Изложенное приводит к выводу, что правило о преюдициальном значении судебного решения для суда, рассматривающего уголовное дело, представляется трудноприменимым на практике. Суд, рассматривающий уголовное дело, имеет возможность вынести приговор по своему внутреннему убеждению, хотя бы оно и противоречило вошедшему в законную силу решению суда по гражданскому делу (относительно события преступления и действий обвиняемого). Этим не опровергается полностью презумпция истинности решения суда по гражданскому делу, так как приговор до его вступления в законную силу (вместе с уголовным делом) и противоречащее ему решение суда по гражданскому делу должны направляться в вышестоящий суд в соответствии с предложенным выше порядком

б) Отказ в иске, постановленный в порядке гражданского судопроизводства, лишает истца права вторичного предъявления того же иска по уголовному делу (ст. 29 УПК РСФСР). Это правило имеет в виду преюдициальность решения суда, отказавшего в иске, для суда, рассматривающего затем уголовное дело И наоборот: отказ в иске при рассмотрении уголовного дела лишает истца права заявить иск в порядке гражданского судопроизводства.

в) Коллизионная ситуация, связанная с преюдицией, возникает и в тех случаях, когда суд, рассматривающий выделенное уголовное дело, приходит к иным выводам, чем суд, постановивший приговор или вынесший определение по основному делу. Противоречие между приговором (определением) по основному делу и внутренним убеждением суда, рассматривающего выделенное уголовное дело, может касаться как события преступления в целом, так и отдельных его обстоятельств (время, способ совершения преступления, лица, участвовавшие в преступлении, их роль в совершении преступления и т. п.). Если, например, лицо, в отношении которого уголовное дело было выделено в самостоятельное производство, согласно приговору суда по основному делу, участвовало в преступлении в качестве его организатора, то при рассмотрении выделенного уголовного дела суд может прийти к убеждению, что это лицо вообще не принимало участия в преступлении, либо его роль в совершении преступления была иной (пособник, подстрекатель), либо оно было лишь прикосновенным к преступлению (недоносительство, заранее необещанное укрывательство). Представляется, что внутреннее убеждение суда, рассматривающего выделенное уголовное дело, не должно быть связано вступившим в законную силу приговором (определением) суда по другому делу. Обвиняемый по выделенному делу не участвовал в этом качестве при рассмотрении основного дела. Следовательно, полнота и достоверность установления фактов, характеризующих его личное участие в преступлении, при рассмотрении основного дела не были обеспечены достаточными процессуальными гарантиями. Но из этого следует, что факты, при установлении которых обвиняемый не пользовался своими процессуальными правами, не должны иметь характера неопровержимых. Они могут быть подвергнуты сомнению и опровергнуты в приговоре суда по выделенному уголовному делу