Олег Омельченко - Всеобщая история государства и права. Том 1

Основную массу дел разбирали низшие суды. В столице это были назначенные чиновники, обладавшие специальными знаниями. В провинции от имени правителя (в ранний период — префекта претория) дела разбирали особые дефенсоры. Позднее были выделены в руководстве фемов также особые фемные судьи.

Особое место в судебной организации занимала церковная юстиция. Ее роль и значение основывались на привилегиях, предоставленных еще в IV в. императором Константином, и составляли неотъемлемую часть руководящей роли православной церкви в государстве. Суд епископа признавался равным государственному — первоначально при обоюдном согласии сторон, затем бесспорно. Если дело решалось при участии епископа или при его арбитраже, то апелляции на это решение не допускалось. С VI в. в компетенцию церковных судов были включены даже обычные гражданские дела, если стороны на это соглашались. Исключительно церковному суду подлежали все священно- и церковнослужители, подвластные церкви и зависимые от нее люди. Нарушения церковных правил людьми всех сословий (исключая высшее сенаторское) также подлежали разбору в церковных судах.

На решения низших судов можно было приносить апелляцию. Традицией стало установленное еще Юстинианом правило, по которому дело можно было рассматривать не более чем в двух инстанциях. За необоснованную или «плохую» апелляцию жалобщика могли оштрафовать. Градации судебных инстанций были законодательно установлены в Эпанагоге. Подавая апелляцию, следовало соблюдать подчиненность и соответствие судов.

Судопроизводство в судах первой инстанции было в основном письменным, следуя традиции римского либеллярного процесса. Суд подразделялся на три условные стадии: в первой определялся предмет спора (при активном участии судьи), во второй приводились доказательства, в третьей выносился приговор или решение. Византийское право выработало новые жесткие требования надежности доказательств. Оценка показаний свидетелей находилась в прямой зависимости от их сословного статуса: «Свидетели, имеющие звание, или должность, или занятие, или благосостояние, наперед считаются надежными». Показания лиц рабского сословия, бродяг или неизвестных принимались, только если даны были под пыткой и не оспаривались другими показаниями. В отличие от распространившейся на Западе розыскной процедуры, византийский суд признавал своего рода презумпцию невиновности обвиняемого: «Никто не может быть принуждаем приводить свидетелей против себя самого» («Эклога», XIV, 63).

Суд был платным. Дело рассматривалось судьей единолично или коллегиально (в коллегии могло быть и более десятка судей). В силе было мнение большинства по делу. При расхождении каждый из судей выносил свой собственный приговор. В практике судопроизводства приговоры и решения не заключали ссылок на определенный закон, тем более совершенно конкретную норму. Судьи выносили решение свободно. Но закон подразумевался, упоминался общий институт, имевший отношение к делу, законодательное правило. В целом практика придерживалась и духа, и буквы Василик. В конкретной работе судьи использовали как бы всю совокупность имевшихся многовековых постановлений, в том числе наиболее авторитетных судов или даже персонально судей. В этом они опирались на особые обзоры состоявшихся судебных решений, тематические справочники по законодательству, разного рода схолии (пояснения). Византийская юридическая наука была тесно связана с практикой, хотя большинство сохранившихся юридических сочинений и комментариев законов составлены профессорами юридических школ.

Византийское частное право в самой значительной степени сохранило принципы позднего римского права. Изменения, которые оно объективно претерпевало, вызывались как новыми социальными реалиями, так и мощным воздействием христианской идеологии — особенно в том, что касалось прав лиц. Важнейшее место заняли принципы, вытекавшие из требований права справедливости и естественного права.

Идеи христианского равенства и справедливости способствовали выравниванию правоспособностисвободных и несвободных, а также исчезновению резко противоположных категорий граждан и неграждан и т. д.

Упростился порядок отпуска рабов на волю. По законам Юстиниана, все вольноотпущенники приравнивались к свободнорожденным гражданам плебейского сословия. С VI в. сократилось количество правовых случаев для превращения человека в рабское состояние и, напротив, увеличилось число возможностей законным способом выйти из рабов помимо воли господина. Так, санкционировался выход из рабства за содействие в раскрытии важного преступления. Рабское состояние прекращалось с получением государственной или общественной должности (хотя сокрытие своего рабского состояния. при претензии на должность считалось правонарушением). Освобождало от рабства принятие монашеского сана. Было признано, что в исключительных случаях (при сокрытии завещания) раб имеет возможность вчинять иск против своего господина.

На правовое положение свободных в большей степени стало влиять их сословное положение. Однако это влияние распространялось на разного рода судебные, общественные, финансовые и т. п. привилегии и почти не касалось выравнивания их частных прав. Изгнание из высших сословий лишало привилегий, но не приводило к ограничению правоспособности в частном праве (кроме возможности быть свидетелем).

Постепенно выравнивались права в рамках византийской фамилии. Потеряли практическое значение институт главы семейства, а вместе с ним традиционная отцовская власть римского права. Жена приобрела большую самостоятельность; в том числе имущественную. Приданое стало рассматриваться как ее собственность. Получил признание конкубинат (постоянное сожительство) в качестве еще одной формы брака. В большей степени гарантировались права жены и детей в семье.

Взаимодействие с церковным правом вообще обновило брачно-семейное право. Брак мог заключаться с 15 лет для юношей и с 13 для девушек — в письменной или устной форме, по желанию обоих и с согласия родителей. Вводились институты обручения (начиная с 7 лет), а также помолвки, предшествующей браку. Юстинианом был установлен брачный дар — добровольное пожертвование будущего мужа в пользу жены. Жестким ограничениям подверглась возможность развода (впрочем, в общем он был возможен и для мужа, и для жены — но по разным причинам). Муж вправе был потребовать развода в случае прелюбодеяния, злоумышления жены на мужа, просто молчаливого участия в злоумышлении, тяжкой болезни (проказы). Жена — только в случаях неспособности мужа к брачному сожительству, злоумышления на нее и такой же болезни мужа. Сохраняя античные традиции, критерии взаимной верности оставались различными.