Олег Омельченко - Всеобщая история государства и права. Том 2

Кодекс установил своеобразный институт общественной реабилитации после отбытия наказания: восстановить все права своиможнобыло не ранее 10 лет после истечения срока наказания, при условии двухлетней оседлости, и подтверждалась особым сертификатом от муниципалитета.

В условиях революционной диктатуры и террора кодекс, однако, потерял свое значение для уголовной юстиции. В течение 1793–1794 гг. была принята масса декретов, сформировавших совершенно новые составы преступлений. Наказаниями почти за все новшества полагалась смертная казнь. Преследования распространились на всех, кто выступал за монархию, кто прятал съестные припасы. В ноябре 1791 г. было введено в практику заочное осуждение эмигрантов по обвинению в формировании мятежного сообщества. Принцип объективного вменения распространялся на «враждебных иностранцев», кто не сумел или не успел доказать преданность делу революции и республики. В последний год значительное место в уголовном праве заняли санкции против разного рода «вредителей».

Упорядочение уголовного права было сделано только с восстановлением республиканской конституции. Новый кодекс 1795 г. в основном повторял систематизацию и наказания кодекса 1791 г., но по большей части был посвящен судебному процессу.

Французская революция XVIII в. стала самым знаменательным событием Нового времени. В ходе ее были последовательно сокрушены все главные политические и правовые институты «старого режима», включая преобразование социально-правового уклада. В этом смысле процесс формирования политического и правового строя Нового времени, соответствующего новому социальному порядку, стал бесповоротным.

Французская революция XVIII в. получила благодаря своей политической значительности и особенностям времени общеевропейское, а с тем и всемирное значение. Политические события, конституционные и правовые формы, выработанные, отвергнутые и снова выработанные во внутринациональной борьбе, распространили свое влияние на политическую жизнь, а затем и государственный строй многих европейских народов. Для некоторых стали прямым фактором модернизации государственного и правового уклада. В еще большей степени это относится к влиянию политической и правовой идеологии Революции, корнями связанной с общеевропейской философией Просвещения XVIII в.

Французская революция XVIII в. положила начало конституционализму в современном понимании (как выражению принципов народовластия, демократии, гражданской свободы и правового равенства). Вместе с тем утвердившийся конституционализм благодаря особенностям революционного движения, значительности влияния леворадикальных политических доктрин изначально получил деформированный вид.

В ходе Революции возобладала идея о том, что Конституция правит в государстве, что нет свободы без и вне конституции, как и без разделения властей и гарантий политических прав в законе. Исторически это было не более чем абсолютизацией отдельного правового опыта. Во всяком случае это подвело политическую мысль и государственное строительство к подмене Права непременно писаным Законом. Чисто ситуативный политический итог (что Конституция — как бы основа право-государственной пирамиды) оформился чуть ли не в главный принцип всего реформирования Государства.

Абсолютизация политической воли народа привела к тому, что в ходе конституционных преобразований революции национальный суверенитет был неоднократно подменен парламентским (начало чему положила еще Английская революция XVII в.). Как оказалось, это не только не стало оплотом гражданской свободы, но и привело к ее ущемлению, а затем и формированию неприкрытой диктатуры под лозунгами утопических преобразований. Это было тем большим отказом от ранней идеологии Просвещения, чем явственнее в революционной традиции обозначался отказ от признания конституционного значения за юридической властью. Столь важные для революционного переустройства права гражданина вне этой власти оказались практически бесполезными в рамках чисто конституционного закона.

Государственно-политический режим, установившийся во Франции после принятия Конституции 1795 г., обладал внутренней неустойчивостьюкак в конституционном, так и в социально-политическом отношении. Конституционно республика основывалась на взаимоисключающем положении законодательной власти и правительства — Директории. Борьба между ветвями власти была изначально предопределена. К тому же сам по себе орган, тяготевший к правительственной диктатуре. Директория была построена по псевдовыборному принципу. Социально-политически термидорианский переворот был воспринят как поражение радикальной революции. Это вызвало в стране, с одной стороны, рост движения и даже мятежей «левых якобинцев» и новых радикалов, боровшихся с «предателями народа», а другой — возрождение монархических стремлений в обществе.

Первые выборы по Конституции 1795 г. принесли «термидорианцам» победу с трудом и только опираясь на особые законы о преемственности власти. Уже выборы 1797 г. завершились разгромом республиканцев и формированием в законодательном корпусе открыто промонархического большинства. Были приняты законы в пользу эмигрантов и репрессированных священников. Вводились политические ограничения в отношении лиц, причастных к «Большому террору». Конфликт Директории и законодательных советов разрешился проправительственным военным переворотом (сентябрь 1797 г.). Под руководством военных были лишены полномочий более 200 депутатов и лидеров монархистов, проведен общий поворот политики влево. Вместе с тем конституция оказалась нарушенной, и Директория тесно связала свою судьбу с армией. В период чрезвычайного правительственного режимаДиректории (1798–1799) непопулярные политические меры, параллельно с поразившим страну финансовым и экономическим кризисом, вновь вызвали общественное напряжение. Выборы 1799 г. вновь, даже при значительном правительственном давлении, принесли победу роялистам. Законодательный корпус возобновил давление на Директорию. С другой стороны, в стране возродилось движение «неоякобинства», даже открыто коммунистического содержания. Все вместе вызывало закономерные опасения имущего класса, ставшего главной силой после революции. Политические стремления стали клониться в сторону военной диктатуры, которая бы оградила основные завоевания революции. Такие позиции находили полную поддержку в новой армии — особенно в условиях, когда французская армия развернула широкие экспансионистские действия в Италии, в Средиземноморье, повела войну с Англией.