Олег Омельченко - Всеобщая история государства и права. Том 2

В результате преобразований «просвещенного абсолютизма» монархия XVIII в. во многих крупных и средних государствах приобрела новый политико-правовой вид — по-прежнему неограниченной монархии, но с либеральным режимом правления. Стремления к централизации и правовой унификации придали сословному обществу более современный, гражданский вид. Это создавало благоприятный фон для общей социально-политической модернизации, хотя сам уклад «просвещенного абсолютизма» был нацелен на консервацию прежнего правового и социального строя, в том числе путем усиленной государственной регламентации и полицейского регулирования.

Преобразования «просвещенного абсолютизма» на особо важное место в государственной политике поставили обновление права. Всеобъемлющее упорядочение права и судопроизводства представлялось тогда политикам и монархам главнейшим путем к воплощению идеалов «просвещенного» правления и к созиданию совершеннейшего, основанного на «законах естества» социального порядка. Эти преобразования имели еще одну цель: всемерно централизовать дело юстиции, подчинить судопроизводство государственному надзору монархии. В этом состояли и исторические потребности модернизации восходящих к средневековью юридических порядков, в этом во многом заключался идеал всемерной полицейской регламентации жизни общества, с тем чтобы не допустить «отклонения от правильных основ», а с тем и «повреждения государства». В силу таких общих причин «просвещенный абсолютизм» характеризуется крупнейшими по значению кодификациями права. Эти кодификации проводились нередко с привлечением особых законопроектных комиссий, они знаменовались новыми научными приемами и юридическими принципами. Именно «просвещенный абсолютизм» выдвинул кодификацию как важнейший метод модернизации права, что вообще характерно для развития права последующих веков. «Совершенный свод законов, — замечал король Фридрих II в особой речи о законодательствовании перед Академией наук, — был бы шедевром человеческого разума в искусстве управления государством. Увиделось бы единство начертаний и правил столь точных и упорядоченных, что управление государством соответственно таким законам было бы подобно часам, в которых все пружины сделаны в едином измерении. Узрелось бы глубокое понимание человеческих душ и духа нации…».

Уголовному законодательству и судопроизводству в кодификациях «просвещенного абсолютизма» уделялось приоритетное внимание. Эта сфера в наибольшей степени прямо касалась взаимоотношений подданных-граждан и государственной власти. Также в большинстве стран, где сформировался «просвещенный абсолютизм», уголовное законодательство было в наибольшей степени неупорядочено, восходя к памятникам права XIV–XVI вв. Уголовная юстиция характеризовалась судебным произволом, свободой судейского усмотрения в очень многих вопросах. Последнее не только вызывало обоснованную социальную оппозицию, но и не отвечало стремлениям монархии к всемерному урегулированию юстиции едиными законами.

Первым новым кодексом эпохи «просвещенного абсолютизма» стал «Свод баварских уголовных законов» (1751 г.). Он был подготовлен с учетом новых требований к судопроизводству, следствию и к допустимым видам наказаний. Однако большее значение имели акты кодификации Австрийской монархии.

Уголовному законодательству и судопроизводству в кодификациях «просвещенного абсолютизма» уделялось приоритетное внимание. Эта сфера в наибольшей степени прямо касалась взаимоотношений подданных-граждан и государственной власти. Также в большинстве стран, где сформировался «просвещенный абсолютизм», уголовное законодательство было в наибольшей степени неупорядочено, восходя к памятникам права XIV–XVI вв. Уголовная юстиция характеризовалась судебным произволом, свободой судейского усмотрения в очень многих вопросах. Последнее не только вызывало обоснованную социальную оппозицию, но и не отвечало стремлениям монархии к всемерному урегулированию юстиции едиными законами.

Первым новым кодексом эпохи «просвещенного абсолютизма» стал «Свод баварских уголовных законов» (1751 г.). Он был подготовлен с учетом новых требований к судопроизводству, следствию и к допустимым видам наказаний. Однако большее значение имели акты кодификации Австрийской монархии.

Подготовленный в итоге развернувшихся с 1753 г. в Австрии кодификационных работ кодекс — (Уголовное уложение Терезии)(Constitutio cruninalis Theresiana, 1768) — был одновременно сводом и процессуальных правил, и материальных норм. Уложение (в 104 ст.) состояло из 2 частей: 1) Об уголовном судопроизводстве, 2) О преступлениях, подлежащих уголовному рассмотрению, и их наказании. По своей структуре и систематике правонарушений «Терезиана» следовала традиции германского права, восходящей к «Каролине». Однако модернизация также была значительной, хотя и не во всем соответствовавшей декларированным началам политики «просвещенного абсолютизма».

Важнейшим мотивом кодификации уголовного права и судопроизводственных правил в «Терезиане» была централизация юстиции, повышение степени ее подзаконности. Поэтому правовые предписания были направлены на то, чтобы сколько возможно меньше оставить усмотрению судьи. Своеобразно было построение кодекса: помимо общих правоположений, содержащихся в первой части, каждая статья второй части, описывая отдельный вид преступления, конкретно определяла, по каким уликам можно возбуждать дело по данному обвинению, по каким прибегать к допросу и, особо, к следствию с использованием пытки, что считать смягчающими и отягчающими обстоятельствами. Причем перечни последних также были конкретны: то, что отягчало ответственность в одних преступлениях, иногда не играло такой роли при обвинениях в других.

В понятие и квалификацию преступлений вводилось точное требование их законности: преступлением считалось то, что направлено против конкретных запрещений законов (подразумевалось, ранее изданных). Все преступления подразделялись на направленные против (1) публичных и (2) частных интересов. Еще одной важной особенностью кодекса было сокращение объема уголовной репрессии: значительное число видов незначительных правонарушений, которые ранее подлежали уголовной ответственности, было исключено; отныне они должны были войти в число подлежащих полицейским мерам воздействия. Основными объектами преступлений были христианское вероучение, интересы короны и государства, должностные порядки. В числе частных преступлений наибольшего внимания удостоились убийство и воровство. Ограничивая церковную юрисдикцию, «Терезиана» неожиданно большое место уделила преступлениям сексуальным и против морали, семейных устоев. Едва ли не впервые в уголовном законе здесь были зафиксированы преступления, совершенные путем печати (пасквили, карикатуры и т. п.).