Борис Чичерин - Философия права

Напрасно, выступая во имя равенства, социалисты думают прикрыться знаменем правды. И это начало при таком взгляде подвергается полному извращению. То равенство, которое требуется правдой, состоит не в том, чтобы всех подвести под одну мерку, вытягивая одних и укорачивая других, как на Прокрустовом ложе: такой способ действия уже в греческом мире признавался разбоем и наказывался муками Тартара. Истинная правда состоит в признании за всеми равного человеческого достоинства и свободы, в каких бы условиях человек ни находился, и какое бы положение он ни занимал. Это и выражается в равенстве прав как юридической возможности действовать, которая присваивается лицу как таковому. Но так как свободное пользование этими правами ведёт к неравному приобретению жизненных благ, то признание этого неравенства, вытекающего из самого основного начала, составляет, в свою очередь, непременное требование правды. Это и выражается в том правиле или предписании, которое издавна считалось существенным определением правды и которое было также высказано римскими юристами: правда состоит в том, чтобы каждому воздавать свое (suum cuique tribuere). С признанием личности неразрывно связано признание того, что ей принадлежит как последствие или произведение её свободы.

В противоположность этому правилу, определяющему конкретное приложение правды к разнообразию жизненных отношений, равенство остается отвлечённым или формальным началом, во имя которого общий закон одинаково распространяется на всех. В этом состоит равенство пред законом, высокий идеал, к которому стремятся человеческие общества и которого многие уже достигли. Сознание этого идеала издавна лежало в душе человеческой. Отсюда старинное требование, чтобы правосудие изрекало свои приговоры, невзирая на лица. Поэтому правда нередко изображается держащей весы с завязанными глазами, в знак беспристрастия. Но осуществление этого начала в общественной жизни было делом долгой истории и упорной борьбы. Только в новейшее время оно получило преобладание над разными историческими наростами.

В силу этого начала, закон устанавливает общие для всех нормы и одинаковые для всех способы приобретения прав. Само же осуществление этих прав и пользование ими предоставляются свободе. Закон установляет, например, право собственности и способы её приобретения, но он не определяет, что кому должно принадлежать: это дело самих лиц. Поэтому, кроме общего закона, для приобретения права нужен акт свободной воли, который даёт юридический титул. Закон же охраняет то, что каждый приобрёл законным путём и что по праву ему принадлежит, от всякого посягательства со стороны других. Этим способом человеческая свобода сочетается с равенством перед законом.

При таком свободном взаимодействии лиц возможны, однако, столкновения прав. Разрешение этих столкновений есть дело правосудия. Оно решает, что по закону принадлежит одному и что другому. Такое разрешение не всегда легко, ибо приходящие в столкновение воли могут опираться каждая на признанный законом юридический титул. Возможно и то, что юридический титул оказывается на одной стороне, а между тем другая предъявляет требования, вытекающие из правды и которые поэтому разумным образом не могут не быть уважены. В самом законе, установляющем общие нормы права, неизбежно являются недостатки и пробелы, присущие всем человеческим делам. По своей общности он не может обнять бесконечного разнообразия частных случаев. Наконец, в приложении могут встретиться промахи и неблагоприятные случайности. Если к разнообразию жизненных явлений прилагать одну строгую мерку положительного права, то придётся иногда отнять у человека то, что принадлежит ему по существу дела, хотя и не по букве закона. Отсюда римское изречение: summum jus summa injuria ( безусловно осуществлённое право (иногда) равносильно высшему бесправию ). Тут на помощь приходит естественная справедливость (aequitas), в отличие от строгого права. Она состоит в примирении противоборствующих притязаний и в стремлении оказать уважение обеим волям, добросовестно проявляющим свою деятельность во внешнем мире. Нередко сам закон принимает во внимание эти столкновения и полагает соответствующие нормы; но ещё чаще это делает суд, который этим путём смягчает строгие требования права естественной справедливостью. Этим способом римское гражданское право перешло от сурового квиритского права к праву народному (jus gentium), основанному на естественном разуме и на справедливости.

В этих решениях суда принимается во внимание не только формальный акт, но и само его содержание. И к последнему прилагаются начала правды уравнивающей. Основное правило здесь то, что при взаимодействии равных между собой лиц должно господствовать уравнение и во взаимных услугах, как бы они ни отличались друг от друга качественно. Вследствие этого прилагаемая здесь правда получает название оборотной или меновой (justitia commutativa). Но очевидно, что для установления равенства между тем, что даётся, и тем, что получается, необходимо, чтобы качественно различные предметы были возведены к общему, отвлечённо количественному определению. Такое определение есть ценность, мерилом которой служат деньги, какова бы, впрочем, ни была их форма. Таким образом, эти понятия являются не только плодом экономических отношений, но и юридическим требованием. И тут, однако, последнее остаётся чисто формальным началом. Отвлечённое понятие правды не заключает в себе никаких оснований для определения как ценности вещей, так и общего их мерила, а потому и здесь содержание определяется свободной волей лиц, которая руководится экономическими соображениями. Ценность вещей зависит, с одной стороны, от потребности, которая в них ощущается, с другой стороны – от возможности её удовлетворения; а так как потребности людей разнообразны и изменчивы, то никакого постоянного правила тут установить нельзя. Цена вещей, то есть измеряемая деньгами ценность, беспрерывно возвышается и падает, вследствие чего то вознаграждение, которое вчера было справедливым, сегодня может оказаться несправедливым.

Таким образом, по самому существу этих отношений, отвлечённые требования уравнивающей правды должны сообразоваться со свободным движением жизни, то есть с отношениями экономических сил. Это и делается тем, что все такого рода сделки предоставляются свободному соглашению лиц, которое одно может принять во внимание всё разнообразие местных, временных и личных условий. Закон вступается только за их недостатком или в случае столкновений; но и тут он должен руководствоваться указаниями практики. Когда требуется установить судом цену предмета, берётся та, которая выработалась путём свободных соглашений.