И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

28 сентября Протопопов и г-жа Шпейер при возвращении своем домой в гостиницу Толмачева узнали от вышедшего к ним навстречу Левина, что в номере их находится г. Волков с полицией, что подлог обнаружен и их разыскивают. Тогда Протопопов и г-жа Шпейер скрылись и отдельно друг от друга пребывали в разных номерах и частных квартирах, стараясь принять меры к прекращению уже возбужденного дела. С 28 сентября по 2 октября г-жа Шпейер, скрываясь от розысков полиции и следователя, получила сведения о Протопопове и виделась с ним. 2 октября она явилась к следователю, была арестована при Тверской части, а 5 октября освобождена. Протопопов между тем уехал в имение г. Тулинова, в Дмитровском уезде, и там скрывался под именем Ртищева, причем о местонахождении его было известно госпоже Шпейер, которая вместе с Дружининым и другими лицами безуспешно старались продать квитанцию на заложенный в обществе «Двигатель» ореховый наплыв, купленный у Наджарова в Нижнем Новгороде. 30 октября Протопопов по приезде своем в Москву по Московско-Ярославской железной дороге на вокзале был арестован. Обвиняемые Протопопов, Шиллинг, Плеханов и Верещагин безусловно сознались в вышеозначенных преступлениях. Екатерина Никифоровна Шпейер, не признавая себя виновною во взводимом на нее преступлении, объяснила, что, после приезда ее из Петербурга вместе с Протопоповым последний сначала сказал ей, что получает хорошее частное место с большим жалованьем, затем, что он поступает в актеры и будет дебютировать в Нижнем Новгороде, и, наконец, сознавшись в том, что все это ложь, сказал г-же Шпейер, что майор Дамич согласился дисконтировать его вексель на большую сумму. Объяснив ей таким образом происхождение полученных им 8 тысяч 500 рублей, Протопопов дал ей 2 тысячи рублей и послал ее в Нижний Новгород вместе с Аламханьянцем для покупки товара через посредство Левина. Из этих денег она, Шпейер, 1 тысячу 800 рублей отдала Левину и получила от него три квитанции общества «Двигатель» на заложенный в нем ореховый наплыв, купленный у Наджарова. По возвращении своем в Москву из Нижнего, за несколько дней до обнаружения подлога, она, Шпейер, узнала от Протопопова о подложности векселя на имя князя Голицына и вообще об обстоятельствах преступления. Скрываясь от розысков, она сначала виделась с Протопоповым, а потом узнала о его местонахождении в Дмитровском уезде. На суде Протопопов заявил, что г-жа Шпейер не знала о том, что деньги добыты подсудимым путем подделки и сбыта фальшивого векселя от имени князя Голицына. Подпись и оборотный бланк были подделаны на бумаге за подписью князя Голицына, переданной Протопопову бывшим управляющим Голицына Хватовым, который был привлекаем к суду, но скрылся во время производства следствия. Подсудимый Понасевич отрицал свое участие в преступлении.

Протопопов составил подложный вексель от имени князя Голицына с намерением получить за него деньги для внесения за себя залога во время нахождения его под следствием.

2) 18 сентября 1874 года в Нижнем Новгороде житель города Шуши Михаил Никитич Наджаров получил через евреев-комиссионеров предложение продать Дмитрию Николаевичу Массари привезенный им, Наджаровым, в Нижний ореховый наплыв, всего около 5 тысяч пудов, на сумму около 7 тысяч рублей, заложенный в обществе «Двигатель» в сумме 3 тысячи 500 рублей. Вступив в переговоры с Наджаровым, Массари при посредстве Левина, которого выдавал за своего приказчика, стал торговать наплыв и для покупки его предложил уплатить Наджарову 500 рублей в задаток, а на остальную сумму выдать своих векселей. При этом Массари и Левин рассказывали Наджарову, что Массари богатый помещик Нижегородской губернии и, кроме того, имеет большое каменноугольное дело в Калужской губернии. На вопрос Наджарова, у кого можно будет дисконтировать векселя Массари, последний указал на контору купца Смирнова в Москве (содержателя гостиницы «Россия»), а также на Протопопова, которого вместе с Левиным назвал управляющим графа Бобринского и миллионером. Желая удостовериться в справедливости уверений Массари, Наджаров по его указаниям телеграфировал в Москву в контору Смирнова с просьбой уведомить его, будут ли приняты в дисконт векселя Массари. По получении Смирновым этой телеграммы Протопопов, заранее предупрежденный Массари и Левиным, послал Наджарову телеграмму, написанную и подписанную им, Протопоповым, за Смирнова, о том, что векселя Массари будут дисконтированы, если по ним поручится Протопопов. Вследствие этого Наджаров послал телеграмму с вопросом о векселях Массари уже прямо Протопопову и от него получил по телеграфу согласие на дисконт означенных векселей с умеренным учетом. Тогда Наджаров решился продать Массари товар и, получив от него 64 рубля деньгами в виде задатка и на 3 тысячи 220 рублей векселей, передал ему три квитанции на заложенный в «Двигатель» ореховый наплыв. Затем Массари послал с Наджаровым в Москву мнимого приказчика своего Левина, как бы для помощи ему при дисконте векселей. В последнем Смирнов Наджарову отказал, а Протопопов под разными предлогами уклонялся и, наконец, по возбуждении дела о составлении подложного векселя с бланком князя Голицына совершенно скрылся. По объяснению Массари, упомянутые квитанции Наджарова были похищены у него Левиным и переданы за 1 тысячу 500 рублей приехавшей в Нижний Новгород вместе с Аламханьянцем Екатерине Шпейер, имевшей от Протопопова деньги и поручение перекупить ореховый наплыв, в покупке которого, однако, Протопопов, по объяснению Массари, участия не принимал. Квитанции эти были доставлены г-жою Шпейер в Москву, где она для уплаты Волкову части денег за вексель с бланком князя Голицына и с целью тем способствовать прекращению дела старалась продать квитанции. Обвиняемые Массари и Протопопов, подтверждая вышеприведенные обстоятельства, сознались в обмане Наджарова, причем Массари объяснил, что, похищая обманным образом ореховый наплыв у Наджарова, он не только не хотел причинить ему имущественного ущерба, а напротив того, имел в виду, между прочим, его же, Наджарова, собственную пользу и выгоду, так как он, Массари, избавлял его от залежавшегося и не находившего покупателей товара, намеревался сделать с этим товаром выгодный оборот посредством продажи его в Париже по дорогой цене и затем хотел с избытком вознаградить Наджарова. На суде Массари показал, что отправил ореховый наплыв из Нижнего, но квитанции на отправление товара были у него украдены жившим с ним тогда евреем, так что он сам остался ни при чем и не мог заплатить деньги.

22 августа 1874 года через Нижегородскую контору Высочайше утвержденного Российского общества морского, речного, сухопутного страхования и транспортирования кладей отправлены были в Смоленск два места товара от имени Брещ на имя Ляпунова, причем на товар этот, названный готовым бельем, наложен был подтоварный платеж в 950 рублей. За неявкой получателя Ляпунова для принятия товара оба назначенные места были в Смоленске распакованы и вскрыты, причем в них оказались вместо товара в одном шесть, а в другом пять пустых запертых деревянных сундуков, вложенных один в другой и прибитых друг к другу нижними досками. 27 августа 1874 года через ту же контору были отправлены из Нижнего Новгорода в Петербург два места пушного товара от имени Братнера на имя Авдеева с подтоварным платежом от последнего в 830 рублей. По вскрытии этих двух мест в Петербурге в каждом из них вместо товара оказалось по пяти вложенных один в другой пустых сундуков, также доньями прибитых один к другому. 1 сентября 1874 года через ту же контору были отправлены из Нижнего Новгорода в Петербург два места пушного товара от имени Протопопова на имя Беляева с подтоварным платежом от него за одно место 2 тысячи рублей, а за другое 350 рублей. По вскрытии же их в Петербурге в них вместо товара оказалось в одном шесть, а в другом пять пустых запертых деревянных сундуков, также прибитых один к другому. В принятии всех вышеозначенных мест Нижегородскою конторою общества выданы были отправителям квитанции, а также подтоварные расписки на гербовой бумаге, по которым общество обязалось выдать уведомления о принятии товара адресатами груза. Такого рода расписки имеют значение векселей, обращающихся по бланковым надписям и, как видно из имеющихся в деле сведений, охотно принимаются многими лицами в залог с учетом. При отправлении всех вышепоименованных мест уплата денег, следующих за пересылку и страхование, всего за пять мест в количестве 74 рубля 63 коп., была переведена на место сдачи товара и, следовательно, обществом не получена. При производстве предварительного следствия по делу о Протопопове, Массари, Левине и др., обвиняемых в разных преступлениях, обнаружилось, что трое названных лиц, а также поневежский мещанин Исидор Маркович Брещ, каждый в разных отношениях, принимали более или менее деятельное и непосредственное участие как в отправках упомянутых пустых сундуков вместо товара, так и в извлечении из этой отправки противозаконной выгоды. Из означенных подтоварных расписок: 1-я; на сумму 950 рублей, с бланками Брещ, была заложена Протопоповым купеческому сыну Султан-Шаху за 600 рублей; 2-я, на сумму 350 рублей, с бланком Протопопова, была передана коллежским регистратором Федором Евтроповичем Смирновым коллежскому асессору Антонову в счет долга его, Протопопова, в 600 рублей; 3-я, на сумму 2 тысячи рублей, с передаточною надписью Протопопова, была им заложена купцу Александру Николаевичу Смирнову за 280 рублей и по уплате им таковых осталась у Смирнова за долг ему Мамонова, обеспеченный поручительством Протопопова; 4-я, на сумму 830 рублей, с бланком Братнера, была передана в Нижнем Новгороде Дмитрием Массари астраханскому купцу Ивану Федорову в задаток при покупке у него 200 тысяч штук сельдей по 17 рублей 50 коп. за тысячу.