И. Потапчук - Русские судебные ораторы в известных уголовных процессах XIX века

Рассматривается дело о вдове капитана гвардии С. К. Седковой, 23 лет, отставном ротмистре В. Д. Лысенкове, 31 года, поручике А. С. Петлине, 28 лет, отставном губернском секретаре А. П. Медведеве, 56 лет, отставном подпоручике А. М. Киткине, 23 лет, отставном надворном советнике К. А. Бороздине, 46 лет, и фехтмейстерском помощнике И. М. Тенисе, 31 года, обвиняемых в подложном составлении духовного завещания от имени умершего капитана гвардии Седкова.

Представительствовал товарищ председателя Н. Б. Якоби,обвинял прокурор окружного суда А. Ф. Кони,гражданским истцом явился присяжный поверенный Г. В. Бардовский,подсудимых защищали присяжные поверенные А. В. Лохвицкий, В. Н. Языков, В. Д. Спасович, А. Л. Боровиковскийи г. Войцеховский.

Обвинительный акт по этому делу следующего содержания:

19 июня 1874 года вдова капитана гвардии София Константиновна Седкова предъявила через поверенного в С.-Петербургский окружной суд к утверждению домашнее духовное завещание покойного своего мужа, представляющее в ее полную собственность все без исключения движимое имущество завещателя, в чем бы такое ни заключалось. Духовное завещание, как в самом его акте значится, писано 31 мая 1874 года со слов завещателя фехтмейстерским помощником И. М. Тенисом, подписано по личной просьбе и за слабостью руки завещателя губернским секретарем Медведевым при свидетелях: поручике Петлине, отставном надворном советнике Бороздине и отставном подпоручике Киткине, которые своим подписом удовлетворили как то, что завещатель был в твердой памяти и здравом уме, так и то, что за слабостью руки и по личной просьбе на завещании вместо него расписался губернский секретарь Медведев. Вместе с актом духовного завещания в суде представлено было от вдовы Седковой и свидетельство Введенской церкви о последовавшей 1-го июня того же года смерти мужа ее. 5-го июля того же года брат покойного Седкова кол. секр. А. Е. Седков заявил суду о подложности представленного поверенным вдовы Седковой завещания. Дознанием же полиции: по заявлению находившейся у Седковых в услужении горничной крестьянки Беляевой между тем обнаружено, что накануне смерти Седкова при нем никого из посторонних лиц, кроме жены его и ее, Беляевой, не было, что Седков умер в 8 часов утра, а Медведев и другие подписавшиеся на завещании лица были в тот день у Седковой только вечером. Спрошенная на предварительном следствии Беляева показала, что Седков умер в креслах в 8 часов утра и был затем перенесен ею при помощи Седковой на постель. Хотя несомненно было, что он уже умер, но Седкова положила ему на голову холодный компресс. Затем с утра до вечера Седкова рылась в сундуках и ящиках, отбирала золотые разные и серебряные вещи, пересматривала бумаги и часть их отложила в небольшой окованный железом сундук. Под вечер Седкова пересматривала какие-то узенькие книжечки и говорила, что хорошо, если в банке не узнают ее руку. Вечером Седкова поехала из дома, но вскоре вернулась, сказав, что забыла какую-то бумагу; затем наскоро что-то написала и снова уехала. По возвращении ее домой приехали Медведев, писарь Тенис и нотариус Лысенков с секретарем, но Лысенков с секретарем вскоре уехал за книгою и возвратился уже один. Седкова посылала за Петлиным, который пришел с каким-то военным. Тенис в зале писал, говорили все шепотом и разошлись уже к утру.

На другой день снова был у Седковой нотариус Лысенков, Медведев и, кроме того, Бороздин и Киткин. В этот же день приезжала подруга Седковой Макарова и увезла с собою сундучок с бумагами. Петлин выпытывал от нее, Беляевой, о том, когда Седков умер, и велел никому не говорить правды; а потом в досаде на Седкову за то, что она не дает ему денег, возил ее, Беляеву, к какому-то офицеру, который расспрашивал ее о том, когда Седков умер, и сказал Петлину, чтобы он подал заявление, но какое написал Петлин заявление,— она, Беляева, не знает. Врач Измайловского полка Флитнер, пользовавший Седкова, показал при допросе на следствии, что Седков страдал хроническим воспалением легких, что в последний раз он, Флитнер, был у Седковых в 10 часов вечера 31 мая. Встретив его в передней, Седкова объявила ему, что муж ее умер, и повела его через кухню в комнату покойного; в зале было в то время много народу. Седкова была очень встревожена и рассказывала, что, опасаясь остаться без завещания, она ездила за нотариусом и свидетелями, но возвратясь домой, нашла мужа уже без дыхания. Далее в бессвязных словах она говорила, что она, несчастная женщина, остается без всего; при этом просила Флитнера не говорить, когда муж ее умер, и написать, что он умер позже. Затем свидетель Флитнер присовокупил, что определить час смерти Седкова было трудно, но возможно, что он умер утром, как показывает это горничная.

Спрошенный на предварительном следствии доктор медицины Зенкевич показал, что Седкова обратилась к нему 1 июня вечером с просьбой выдать свидетельство о смерти мужа, так как пользовавший его врач отказал ей в том по неимению времени, за выездом в лагерь. Седкова ему, Зенкевичу, кажется, говорила, что муж ее умер того же числа утром. Найдя тело Седкова совершенно уже охладевшим, он, Зенкевич, выдал свидетельство. Свидетель штабс-капитан Лисевич показал, что в мае месяце, вечером, когда он был у Петлина, Петлин просил его пойти к одному из жильцов в доме и быть свидетелем завещания. Там Петлин познакомил его с Седковой, и затем сели в зале ожидать нотариуса, который приехал в 10-м часу.

Седкова сказала нотариусу, что муж ее уснул и будить его нельзя. Затем она предложила нотариусу написать завещание с чернового. Письмоводитель нотариуса вписал завещание в книгу и стал ожидать, когда можно будет войти к больному. Наконец нотариус и Седкова вошли, но пробыли недолго, и нотариус, выйдя, сказал: «Что-то подозрительно, пошлите за доктором». Послали за доктором, который, приехав, объявил, что больной умер. Затем он, Лисевич, раскланялся и ушел. Далее свидетелем обнаружено, что из банкирской конторы Жадимировского, Баймакова и К° 1 и 4 июня 1874 г. выдано вдове Седкова с текущего счета ее покойного мужа более 30 тысяч рублей по трем чекам от 31 мая за подписью «М. Седков». По сличении почерков эксперты нашли, что подписи на этих чеках писаны рукою вдовы Седковой. Между письмами и бумагами, частью найденными у Седковой при обыске, частью ею самой представленными, оказалось: 1) писанный карандашом счет, в котором означено: Медведеву 12 рублей, Петлину 10 рублей, Лысенкову 500 рублей, Киткину 200 рублей. 2) Записка Бороздина, в которой он просит у Седковой одолжить ему 15 руб., и другая его записка по тому же поводу, в которой, настаивая на присылке ему денег, он присовокупляет: «отказывая, вы меня станете дразнить, а я, право, ничего дурного вам не желал». 3) Записка Петлина: «Милостивая государыня Софья Константиновна, простите за совет, лучше дайте просимое Б.». 4) Расписка Киткина в получении 200 рублей от Седковой. 5) Его же записка, в которой он просит у Седковой одолжить 100 или 200 рублей. 6) Записка без подписи: «Я согласен подписать в таком случае, если мне будет возвращен вексель и 300 рублей, а в противном случае это остается мне известным». 7) Записка Петлина, в которой он просит у Седковой 100 рублей, присовокупляя: «Если вы их дадите — сожалеть не будете». 8) Его же записка следующего содержания: «Быть может, и я не люблю входить, Софья Константиновна, в объяснения с прислугой, но этого требует вам мало ли известное какое дело, а Ирина может попортить мне. А потому вы, я думаю, войдете против вашей любви в объяснение с нею».