Валерий Анисимков - Россия в зеркале уголовных традиций тюрьмы

Новоявленных «законников» авторитеты уголовной среды между собой стали называть «ссученными ворами» («суками»). Отсюда исследователи проблемы уголовной субкультуры Ж. Росси, В. М. Монахов, писатель В. Шаламов враждебное противоборство между «ворами» и «суками», носившее, как правило, насильственный характер, назвали «сучьей войной».

Кроме того, в отдельных ИТЛ объявили свою неформальную власть над другими заключенными «польские воры». Об истоках происхождения данного криминального образования в литературе нет единого мнения. Одни считают, что ими являлись бывшие «воры», мобилизованные в армию во время войны и воевавшие на территории Польши, другие к ним относят воров-одиночек [147]. Третьи связывают возникновение этого сообщества с польскими привычными преступниками. Так, Б. Ф. Водолазский, Ю. А. Вакутин пишут: «В период 1939–1940 гг., после присоединения к СССР Западной Украины и Западной Белоруссии появилась новая криминальная группировка под названием «польских воров» [148].

Аналогичной позиции придерживается С. И. Кузьмин. Он отмечает: «На присоединенной к СССР территории Прибалтийских государств, Западной Украины и Белоруссии, Бессарабии находилось немало тюрем, в которых отбывали наказание уголовники-профессионалы. Этапированные оттуда в систему ГУЛАГа воры-профессионалы пытались утвердиться в новых для них условиях, чтобы занять достойное положение в среде осужденных. Не зная всех тонкостей жизни воровских авторитетов – «паханов» в местах заключения СССР, они грубо нарушали отдельные нормы такого поведения, восстанавливали против себя местных воров. К тому же расширение сообщества воровских авторитетов в результате пополнения пришельцами с запада, которых стали называть «польскими ворами», сулило местным немало трудностей. В силу этих обстоятельств воровское сообщество разделилось на две враждующие между собой группировки» [149].

Французский исследователь Жак Росси, автор фундаментального труда по ГУЛАГу, причисляет «польских воров» к «полублатным» [150], то есть к субкультурной прослойке между «авторитетами» и «нейтральными».

«Закон польских воров» позволял членам своей группировки во время отбывания наказания в ИТУ заниматься любой работой, сотрудничать с представителями администрации мест лишения свободы. Участники названного сообщества демонстрировали более гибкую тактику действий, более высокую приспособляемость к обстоятельствам. Между тем они также собирали с работающих заключенных «положенную дань», тем самым формировали свой корпоративный «общак», устраивали «сходки», жестоко расправлялись с непокорными.

Указанные принципы поведения «польских воров», как нетрудно заметить, мало чем отличались от нововведений «отошедших воров», данное обстоятельство предопределило их объединение [151].

Итак, к концу 40-х гг. в местах лишения свободы образовались многочисленные группировки осужденных, объединенные новыми идеями, принципиально противоречащими «воровским». Произошедшие изменения в «блатном мире» привели к серьезным конфликтам, поскольку одни хотели восстановить свой статус, другие не желали уступать зоны «узаконенного» грабежа, сферы влияния, «наследственного» права на власть. Нередко борьба заканчивалась поножовщиной. «Воры» просто убивали «сук». «Суки» пытались склонить на свою сторону «честных воров», заставить принять «новую веру». Это тоже становилось обычаем, нормой.

Борьба приобрела дикие формы. Новоявленные «законники» избрали политику «гнуловки», когда под угрозой ножа, топора или веревки противника заставляли становиться на колени, отказаться от своего сообщества. Для проявления собственных убеждений больше возможностей было, пожалуй, у «воров», ибо у них существовала альтернатива: отречься от своей «правоверности» и принять вводимый «суками» «новый закон» или умереть; у «сук» такая альтернатива отсутствовала. Вот примерная сцена того времени: «Когда суки положили Пушкина на железный лист и начали подпекать на костре, он прокричал стоявшим поодаль зрителям: “Эй, фрайера! Передайте людям, что я умираю вором!”» [152]

Если в руки «отошедших воров» попадал «пахан» («центровой вор»), то последнего часто не убивали, а обезвреживали путем насильственного акта мужеложства. «Обезвреженный» (но не «ссучившийся»), чаще называемый «один на льдине», вызывал вполне понятное сочувствие со стороны «авторитетов», однако в их среду уже не допускался. Идея у «воров» того времени всегда стояла выше всяких человеческих отношений.

Вражда между группировками приняла постоянный характер, жертвами ее стали тысячи заключенных.

Наиболее ожесточенным противоборство было в лесозаготовительных лагерях, а также в лагерях Дальстроя. Это объясняется тем, что изоляция «бандитствующего элемента» выражалась в перемещении его именно в указанные ИТУ.

«Воры» в новых условиях предприняли все меры для сохранения в целостности системы корпоративных правил поведения и поднятия престижа «воровской идеи». В отношениях между собой они стали более решительными и принципиальными.

Для подтверждения сказанного, обратимся к документам уголовного дела. В архиве тюрьмы Владимирской области сохранились показания участников воровского судилища – «сходки», на которой был вынесен и приведен в исполнение приговор «вору в законе», изменившему своему клану. Приводим фрагменты события.

«К семи часам вечера, после проверки, барак был заполнен. Кому не хватило места, пристроился на подоконниках, а кто и просто на полу. На сходку собрались воры разных специальностей, возраста и характера. Председательствовал же пахан по кличке Пионер. Он спросил воров:

– Bce ли собрались?

– Все.

– Тогда приведите Ушатого.

Ушатый с достоинством встал. Говорил он уверенно, с изяществом наносил удары своим противникам:

– До нас существовали достойные воры, более культурные, но жизнь и народ смели их.

– Это пустяки, – возразил Пионер. – Мы не историю перебираем, а тебя судим. Я уже слыхал о таких мечтателях, которые собираются воров переделать во фрайеров.

– Смерти заслуживает! – крикнули из толпы. “Смерти”, – прокатилось по всему бараку…

Пионер быстро встал со своего места и дал указание убить.

Пахан подошел к сидящему на полу Ушатому и сказал:

– Держись, Ушатый!

Тот встал, положил руки на голову и обвел задумчивым взором “воров”. Сильный удар топором сзади как бы заставил его повернуться и посмотреть, кто его убивает. Он узнал своего воспитанника Красюка. Это ему сходка поручила убить Ушатого, так как тот был его самым близким другом.

– Труп выбросить к фрайерам, пол вымыть, подобрать “мужика”, который возьмет дело на себя, – распорядился Пионер и пошел спать».