Геннадий Есаков - Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки
- Название:Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Юридический центр»670c36f1-fd5f-11e4-a17c-0025905a0812
- Год:2003
- Город:Москва
- ISBN:5-94201-232-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Есаков - Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки краткое содержание
В монографии впервые в отечественной литературе сделана попытка рассмотреть в историческом ключе на примере Соединённых Штатов Америки одну из центральных категорий англо-американского уголовного права – категорию mens rea как субъективную составляющую преступного деяния. Вплоть до сегодняшних дней проблематика mens rea рассматривалась в российской науке уголовного права лишь на уровне частных вопросов, тогда как комплексное осмысление категории mens rea, совершенно не похожей на российскую категорию вины, не просто углубляет наши познания о зарубежном праве, но и способно в ином свете отразить достоинства и недостатки традиционных представлений о субъективной стороне преступления в отечественной доктрине.
Придерживаясь историко-догматического подхода, автор подробно исследует истоки mens rea в общем праве Англии; рецепцию последнего американским правом и дальнейшие вехи развития категории mens rea на американской почве. Не ограничиваясь сугубо теоретическими вопросами, автор стремится показать практическое приложение в американском праве доктринальных концепций на примере учения о юридической ошибке, тяжкого убийства по правилу о фелонии и процессуальных аспектов доказывания mens rea. Особое внимание в работе уделяется анализу Примерного уголовного кодекса 1962 г. и современного американского уголовного законодательства.
Для научных и практических работников, студентов и аспирантов, а также всех интересующихся теорией и практикой зарубежного уголовного права и его историей.
Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В противоположность этим случаям собственная вера в правомерность действий вопреки запрещающему их закону, основанная либо на его личном истолковании, либо на религиозной вере, в рассматриваемое время всегда единообразно расценивается как нерелевантная юридическая ошибка, поскольку вряд ли позволяет говорить о моральной неупречности деяния. [679]
Пожалуй, наиболее определённо в первой половине XX в. сформировывается позиция, по которой должна считаться релевантной юридическая ошибка, вызванная изменениями в судебной практике. [680]Согласно ей, действия, которые на момент их совершения не считались преступными либо в силу ранее вынесенного решения о неконституционности наказывающего их закона, либо в силу определённого истолкования последнего, не могут рассматриваться как уголовно-наказуемые, даже если впоследствии такое ранее вынесенное судебное решение оказывается пересмотренным так, что соответствующее поведение уже попадает в орбиту уголовного права. [681]
Исходным обоснованием к этой практике мог бы также послужить тезис о моральной неупречности поступка в момент его совершения.
Подводя итог изложенному, допустимо сказать, что максима ignorant ia juris в первой половине XX в. подверглась ряду ограничений-изъятий. В их свете, как представляется, отображается не только истинное её обоснование, но и надлежащая, должная сфера применения.
Сформулировать такое обоснование можно, прибегнув к социально-этической концептуальной характеристике mens rea , по-иному звучащей в аспекте юридической ошибки по сравнению с предшествующей эпохой. В её контексте базис максимы ignorantia juris видится следующим.
По общему правилу, преступление есть априорно морально упречное деяние, так что знанием или незнанием уголовного закона ничто не добавляется к этой оценке. Однако в ряде исключительных случаев преступным по воле законодателя становится поведение, которое изначально морально порицаемым не является, и вся моральная упречность настроя ума деятеля создаётся здесь лишь вследствие сознательного нарушения известного ему реально существующего в момент действия правового запрета. Применение максимы ignorantia juris во всей её абсолютности к таким преступлениям означало бы время от времени наказание морально неупречных индивидов, приложивших надлежащие усилия к уяснению содержания правовых предписаний. Как следствие, её действие в этих случаях ограничивается (или даже элиминируется) либо требованием установить знание лицом правового запрета перед применением к нему уголовно-правовых санкций, либо констатацией обоснованности и вытекающей из неё моральной непорицаемости заблуждения относительно значения права.
Что же касается презумпции всеобщего знания уголовного законодательства, то с изменением концептуальных основ и направленности уголовного права она как формально-юридическое обоснование максимы ignorantia juris не может быть сочтена универсально применимой и должна быть ограничена в сфере своего действия лишь преступлениями, являющимися в их основе априорно морально упречными деяниями.
В приведённом обосновании как нельзя рельефнее отражается исходная весомость моральной упречности как социально-этической сущности mens rea для всего уголовного права: будучи «оттеснена» в общей теории mens rea на второй план ставшими доминирующими понятийными конструкциями субъективной составляющей преступления, она, тем не менее, сохранила основополагающее значение для решения в случае совершения очевидно намеренного со строго психологических позиций поступка вопроса о наличии mens rea в преломлении проблемы юридической ошибки.
При этом следует подчеркнуть, что изложенное теоретическое обоснование максимы ignorantia juris навряд ли допустимо рассматривать как отразившееся в последовательном ограничении сферы её применения лишь изначально морально упречными деяниями. Скорее, для учения о юридической ошибке в конце XIX – первой половине XX вв. характерны осторожные, время от времени предпринимавшиеся и несистематические попытки выработать новый подход в изменившейся уголовно-правовой материи. Доктринальную рационализацию, данную этим шагам, следует считать скорее предвосхищением являющейся делом будущего дальнейшей разработки учения о юридической ошибке в М.Р.С. и являющегося делом ещё более отдалённого будущего практического сдвига от общего тезиса о нерелевантности error juris к более выверенному, согласованному с теорией mens rea подходу.
2. Тяжкое убийство по правилу о фелонии
Разработка теории mens rea в конце XIX – начале XX вв. привела к значимым изменениям в тяжком убийстве по правилу о фелонии, ставшим определяющими факторами в дальнейшем его развитии и в М.Р.С., и в современном американском уголовном праве. С целью охарактеризовать происшедшие сдвиги обратимся к теоретическому обоснованию данного института в том виде, в каком оно было предложено уголовно-правовой доктриной в рассматриваемое время.
Подходя к этому теоретическому фундаменту в целом, можно констатировать сохранение двух ведущих пластов в его структуре, отражающих концептуальные характеристики mens rea и ранее названных формально-юридическим и сущностным базисами тяжкого убийства по правилу о фелонии соответственно. В сравнительной неуглублённости и даже юридической фикционности первого наряду с доминированием последнего отражалась в анализируемом институте уголовного права в предшествующую рассматриваемой эпоху концепция mens mala.
С развитием концепции mentes reae в обоснование тяжкого убийства по правилу о фелонии постепенно привносятся новые идеи. Связано это, прежде всего, с более углублённой разработкой его формально-юридического базиса, в котором, в свою очередь, в изучаемое время можно выделить три ведущих направления, остающихся доминирующими и в настоящем.
Первое из них допустимо именовать «классическим», поскольку оно является продолжением коуковско-фостеровско-блэкстоуновской мысли о конструктивном злом предумышлении.
В соответствии с этим формально-юридическим обоснованием, злое предумышление, обязательное для образования тяжкого убийства согласно дефиниции данного преступления по общему праву (которая воспринимается к рассматриваемому времени статутным уголовным законодательством всех штатов) с необходимостью и достаточностью образуется самим по себе намерением учинить фелонию , лежащую в основе тяжкого убийства по правилу о фелонии. [682]Как следствие, собственно психическое отношение лица к причинению смерти является здесь юридически нерелевантным. [683]В другой вариант выражения схожей мысли привносится понятие обязательной окончательной презумпции, в силу которой из намерения совершить фелонию право неопровержимо презюмирует злое предумышление, необходимое для осуждения за тяжкое убийство. [684]
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: