Рихард Гаррис - Школа адвокатуры. Руководство к ведению гражданских и уголовных дел

Обсудив внимательно все эти соображения, остановившись твердо на определенной системе защиты и помня при этом, что одно надежное возражение против обвинения лучше двух, вам надо теперь внимательно следить за вступительной речью обвинителя. Если обвинитель поставит обвинение шире, чем бы следовало, тем лучше для вас. «Виновный,— говорит Уэтли,— может часто (надеюсь, не слишком часто) ускользнуть от наказания благодаря преувеличенному обвинению, так же, как и благодаря чрезмерному изобилию доказательств, если в этом множестве окажутся в числе верных и не совсем прочные; так, подсудимый может иногда склонить присяжных к оправданию, указав им, что один из свидетелей бесчестный доносчик или шпион; между тем не будь таких доказательств, обвинение было бы обеспечено по другим данным дела».

Если ваш противник, излагая во вступительной речи обстоятельства дела, допустит существенные отклонения от показаний, данных свидетелями при судебно-полицейском разбирательстве, вы можете впоследствии с успехом воспользоваться этой ошибкой. Но пока не возражайте против его заявлений; вы не знаете доказательств, которые будут им представлены, а если по поверке доказательств окажется, что он не мог подтвердить всего, что утверждал, тем лучше для вашего клиента. Но надо внимательно следить и должно возразить, если обвинитель собирается огласить частную переписку или письменные акты, не подлежащие оглашению, или передаст разговор, о содержании которого свидетели не имеют права показывать. Раз дело сделано, его исправить нельзя. Судья скажет присяжным: «Этот документ или этот разговор по закону не признается судебным доказательством, и вы должны совершенно забыть о нем при решении вопроса о виновности»; но эти слова останутся словами. Присяжные не могут забыть того, что слышали, и что бы вы ни говорили, слышанное останется для них доказательством и по свойству природы человеческой должно оказать влияние на их решение. Деревенский законник настойчиво убеждал человека, сидевшего в колодках, что его нельзя было сажать в колодки; но тот с такой же настойчивостью отвечал ему: «Однако сижу».

Настояв на устранении документа из числа доказательств, необходимо следить за тем, чтобы противник не делал каких-либо ссылок на этот документ; это часто делается без этого умысла, но это составляет существенное нарушение интересов подсудимого.

Нет нужды записывать показания свидетелей; следите по мере допроса каждого за протоколом судебно-полицейского разбирательства, но не для того, чтобы придираться к словам или ловить всякую пустую ошибку или разноречие, а для того, чтобы отметить существенное различие и существенные противоречия. Если такие найдутся, вы укажете на них присяжным при перекрестном допросе. Это надо сделать, ибо иначе они не узнают об этих противоречиях. Ниже я остановлюсь на этом с большей подробностью, ибо это требует большого умения и имеет большое значение. Если перед вами в лице свидетеля ловкий человек, он сумеет так искусно примирить все противоречия и ошибки в данном им показании или, по крайней мере, настолько сгладить их, что они потеряют значение в глазах присяжных. Ваша задача вовсе не в том, чтобы устранить его ошибки или помочь ему выпутаться из них, а, напротив, закрепить их перед присяжными и подчеркнуть, а не сгладить его противоречия. Следя за противоречиями в показаниях свидетелей при полицейском производстве и на судебном следствии, должно следить и за разноречиями свидетелей между собой, равно как и за совпадениями в их показаниях. Имейте в виду следующее соображение: их показания могут совпадать в некоторых обстоятельствах, вам выгодных, и расходиться в частях, вам опасных; в сущности, всякое разноречие между свидетелями может быть обращено в пользу защиты. При некотором опыте и большой наблюдательности вы научитесь отличать мелочи, иной раз выдающие лжесвидетельство, от мелочей, лишенных всякого значения; отличать неточности в показаниях, вызванные привычкой к небрежному мышлению, от неточностей, злонамеренно вплетенных в правду, чтобы ввести в заблуждение судей.

Неточные свидетели при искусном перекрестном допросе нередко разбивают показание самых точных, вызывая сомнения, которые иначе возникнуть бы не могли. Поэтому не следует упускать из виду неточности по отношению к числам месяцев, времени, месту, положению действующих лиц, к тому, что было сказано, кем, и т. п., считаясь, однако, при этом с тем, что сказано выше о мелочах, лишенных значения. Следя с величайшим вниманием за тем, чтобы на судебном следствии не оглашались данные, оглашению не подлежащие, нельзя, однако, возражать на этом основании против каждого вопроса противника, ни против каждого наводящего или вообще неправильного вопроса. Слишком частные возражения обращаются в пустую проволочку времени и вызывают несправедливое подозрение в присяжных против подсудимого.

Нужно ли упоминать о том, что защитник должен соблюдать невозмутимое спокойствие в обращении на суде? Ваше спокойствие — один из элементов самой защиты, и далеко не последний. Придирчивость и раздражительность — плохие союзники в самом надежном деле; и если вам удастся выиграть его, то не благодаря, а вопреки их содействию.

Пусть говорится против вас все, что угодно; лишь бы не было все доказано. Вот о чем надо заботиться, тщательно следя за словами свидетелей обвинения.

При перекрестном допросе, скажу еще раз, необходима величайшая осмотрительность; иначе факты, вместо того чтобы несколько «полинять», станут еще более наглядны. Опасность настолько велика для злосчастного существа, участь которого может быть решена одним неразумным вопросом, что лучше совсем воздержаться от перекрестного допроса, если у вас нет безусловной уверенности в том, что вы идете по верному пути и что ваши вопросы не ставят на карту его свободу или жизнь. Если вы не знаете, о чем спрашивать, не спрашивайте совсем.

Я считаю, что, как бы ни был умен адвокат, ему не должно брать на себя защиту по серьезному делу, пока он не приобрел некоторого опыта. Не имея опыта, нельзя вести перекрестный допрос иначе как с большим риском. Неопытный защитник будет задавать вопросы и получать ответы, но он должен родиться под исключительно счастливой звездой, чтобы не повредить подсудимому больше, чем свидетелям. Доведя до конца энергичный перекрестный допрос, молодые защитники не раз обращались ко мне с вопросом: «Кажется, я его прикончил?» По сердечной обходительности своей я отвечал: «Кажется, прикончили». Не сомневаюсь, однако, что мы говорили совсем о разных лицах: они разумели свидетелей, а я — злополучного подсудимого.

Лучшей подготовкой к умению вести перекрестный допрос служит внимательное изучение приемов истинных мастеров этого искусства, а также изучение характера, природы человека, того, что называется «светом». Одному это дается легче, другому труднее, но никто не может сколько-нибудь приблизиться к совершенству иначе, как путем долгих упражнений и многолетних наблюдений. Поэтому человек обыкновенных способностей не должен жалеть работы на основательное изучение этого искусства. Пока вы будете допрашивать свидетелей обвинения, ваш противник будет следить за новыми уликами в их словах и ловить повод обнаружить перед присяжными такие данные, которых ранее касаться не мог. Не будь этого так называемого перекрестного допроса, он во многих случаях не нашел бы в деле достаточных оснований к тому, чтобы требовать обвинительного вердикта; знайте это и спрашивайте как можно меньше. Если вы не можете помочь подсудимому, старайтесь не повредить ему. Само собой разумеется, что чем больше у вас навыка и знания, тем больше сумеете вы сделать немногими вопросами.